— Зато у нас будет свежее молоко, масло, сыр, творог, яйца, свиное сало и прочие вкусности. И это уж не говоря о том, что вечно жить на старых запасах и результатах охоты на забредших в наш мир динозавров не получилось бы при всем желании, — пожал плечами я, радуясь, что не пришлось действительно вылезать из машины, ради того, чтобы вытащить из джунглей проявивших дурное любопытство животных. Интересно, а где-нибудь на просторах мироздания есть хоть одно сочетание главного мага и пастуха? Или я мог бы стать вообще самым первым? — Лично мне кажется, что домашний скот и люди, которые привыкли с ним обращаться, будут намного ценнее, чем столовое серебро или выкованный из дрянного железа острый металлолом, которым мы грузовики загрузили по самую маковку.
Колонна медленно продвигалась вперед, втягиваясь в пространственную аномалию. Животные не очень хотели шагать в портал, явно опасаясь непонятного им явления природы и норовя в последний момент сделать пару шагов в сторону и тем продолжить свое пребывание в джунглях. Однако пастухи свою работу знали, и потому количество коров в зоне видимости постепенно сокращалось. Животные в целом не особо отличались от своих земных товарок по телосложению или возможным цветам шкуры, но вполне отчетливо делились на две категории. Самые многочисленные и худощавые принадлежали пошедшим с нами крестьянам, а более упитанное меньшинство раньше принадлежало маркизу и было экспроприировано наравне с прочими ценностями. А их, надо сказать, обнаружилось в закромах данного феодала весьма немало. Из замка аристократа мы изъяли многие тонны добра, рыцари жили не просто в роскоши, они буквально кичились своим богатством, и словно сороки тащили в свое гнездо каждую приглянувшуюся им побрякушку из каждого мира, который могли безнаказанно пограбить. Среди трофеев этих благородных разбойников я видел и явно не подходящие для человеческой анатомии вещи, и ночные горшки из серебра, и даже натурального секс-андроида, ну либо же очень-очень похожего на человеческую женщину голема, чья кожа оставалась мягкой и теплой даже несмотря на то, что эту особу хранили в расчлененном виде, повесив на стенку. И это уж не говоря о библиотеке, мастерской с явно не средневековыми станками, то ли храмовой утвари то ли обстановке магической лаборатории и даже нескольких сундуков с монетами. Скрывшиеся в катакомбах дети и женщины не сумели утащить с собой даже всю сокровищницу, не говоря уж о предметах домашнего обихода. Больше чем уверен, на территории замка-цвета еще осталось немало тайников с ценным содержимым…Но мы не стали их искать. Просто вытащили все, что сочли полезным, а после обвалили внутренними взрывами башни, а остальное подожгли. Причем как в разграблении чужого добра, так и в уничтожении жилища аристократов нам очень активно помогали тысячи добровольных помощников из числа местного населения.
Городок, название которого я так и не удосужился узнать, в результате короткой, но весьма интенсивной оккупации потерял немалую часть своих жителей. Для начала мы по наводке вытащенных из тюремных камер личностей навестили элитный квартал, расположенный между прочим на максимальном удалении от резиденции аристократов. В поисках не столько ценностей, у рыцарей сокровищ все равно имелось в разы больше, сколько невольников, выполнявших в тех поместьях все тяжелые и неприятные работы. Кто-то из древних греков вроде бы писал, что каждый богатый человек должен иметь трех рабов, но купечество и главы гильдий превышали данную квоту раз в десять, даже если считать их отпрысков и многочисленных жен. К сожалению, раскованные люди редко когда могли отблагодарить своих владельцев за заботу, так как большая часть элиты после уничтожения отряда маркиза и капитуляции замка тут же умчались к порту, а после эвакуировались вниз по течению на кораблях, лодках и чуть ли не плотах. Впрочем, некоторых нерасторопных или просто глупых все-таки забили палками или просто ногами и руками за все хорошее, заодно с оставшимися сторожить поместья хозяйскими исполнительными холуями. Но случайных жертв мы старались не допускать, и если хоть кому-нибудь из бывших рабов находилось чего сказать в защиту обвиняемого, то он отделывался только синяками. А потом броневики ездили по улицам оккупированного города, а через мегафоны во всеуслышание орали уже завербованные нами люди, призывая всех желающих поступать на службу к победителям маркиза и его вассалов, и ищущим себе солдат и слуг. И многие решали бросить все нажитое непосильным трудом, что нельзя было утащить с собой, ради надежды на лучшую жизнь. Но тут уж заслуга была не столько наша, сколько рыцарей, которые почти смогли довести существование своих подданных до нормативов концентрационных лагерей.