Можно возразить, что рассуждения подобного рода отдают ситуативной моралью, простой и бесхитростной, и в действительности это так. Однако реалии жизни диктуют нам, что моральные соображения должны быть предметом отдельного рассмотрения в соответствии со значением каждой ситуации, особенно тогда, когда необходимо принять решение, основываясь не только на собственных интересах, но и на интересах других, вверенных вашей заботе. И снова мы становимся свидетелями того, как дерини пытаются применять данный баланс при принятии решений, противопоставляя благо многих ущербу одного. Короли постоянно вынуждены принимать решения подобного рода, короли-дерини – не исключение, если не принимать во внимание, что они обладают куда более широким выбором для того, чтобы довести задуманное до конца.
Когда Камбер и члены его семьи воздействуют на сознание принца Синила, чтобы похитить его из монастыря, а затем пробудить его потенциал Халдейна, они действуют, как кажется им, в соответствии с интересами своей страны. Тем же Камбер руководствуется и тогда, когда принимает внешность убитого Ариэллой Алистера Каллена; все последующие поступки вызваны необходимостью сохранить эту внешность, и он использует свои способности скорее ради того, что он считает благом других, чем своим лично. Временами мы видим, как дерини влияют на поступки и даже мысли других ради того, что они считают благом. До тех же пор, пока мотивация этих поступков остается незапятнанной, мы, вероятно, можем считать это явлением положительным в полном смысле этого слова, хотя, в общем, нельзя считать, что Камбер и члены его семьи действуют, не надеясь достичь какой-либо личной цели. Мы не можем также считать, что Келсон или Морган, или Дункан, или кто-либо другой из дерини, заложивших основы Ордена, злоупотребили своими возможностями.
Однако не всегда дерини чужды таким злоупотреблениям, и именно такие случаи остаются в памяти людей. И если можно утверждать, что абсолютная власть способна абсолютно испортить человека, то отсюда, вероятно, можно заключить, что почти ничем не ограниченная власть способна испортить человека до той же степени, что и власть абсолютная. Когда дерини поступают, сообразуясь с честью, когда они стремятся помочь или добиться справедливости, они действительно могут стать могущественной силой. Когда же они используют свои способности, чтобы за счет других достичь своей собственной цели, их разрушительная сила способна внушить лишь отвращение.
Иллюстрацией этого могут служить события Междуцарствия, участниками которых становятся Имр и Ариэлла, чьи действия – типичный пример злоупотребления способностями дерини ради собственных интересов. К сожалению, именно такие злоупотребления окрашивают воспоминания людей на протяжении почти двух веков. Настороженное и сдержанное проявление терпимости по отношению к дерини начинает появляться лишь во времена царствования Келсона и является относительно недавним образованием в отношениях между дерини и людьми. Вплоть до вступления на престол Келсона и даже в годы, предшествующие Реставрации, когда дерини могли открыто действовать лишь в Гвинедде, их власть фактически была неограничена, если вообще имелись какие-либо ограничения по отношению к ним. И действительно, правители Междуцарствия, без сомнения, поощряли слухи о своем всемогуществе и о том, что могут быть также и всеведущи, если только пожелают этого, внимательно взглянув на человека.
Страх перед взглядом дерини в основном рассеивается ко времени вступления на престол Келсона, и хотя для того, чтобы узнать, что у человека на уме, не требуется непосредственного контакта – данная процедура является особой разновидностью чтения мыслей – настороженное отношение к прикосновению дерини сохранилось, что имело под собой достаточно оснований. Это и имеет в виду Эрилан, напоминая Дункану события рокового утра Пепельной среды 1125 года.
– Тебе чертовски повезло, что все запоры были сняты этим утром, когда ты раздавал пепел. Надеюсь, ты понимаешь это. И ты, и я, мы оба знаем, что если бы ты только захотел пойти даже на короткий контакт, достаточно было перекрестить лоб любого, кто приблизился бы к алтарной ограде. К счастью, они не знали этого. (В поисках святого Камбера.)
Эрилан несколько преувеличивает, так как, столкнувшись с любым сопротивлением, дерини понадобится некоторое время для того, чтобы подчинить себе избранного им человека; однако страх перед прикосновением тем не менее имел под собой достаточно оснований, кроме того, люди ничего не знали о существовании каких-либо ограничений, касающихся способностей дерини. Оттого последние всегда отдают себе отчет, что их магия не способна мгновенно прийти в действие; чтобы ввести себя в требуемое состояние сознания, им понадобится некоторое время для привлечения тех сил, находящихся в их распоряжении, и что стрела, пущенная с расстояния, может оборвать жизнь дерини-волшебника в тот момент, когда он собирает силы, чтобы броситься в атаку или перейти к обороне.
А раз уж мы заговорили об обороне, то, вероятно, будет уместным упомянуть о ее самой первой линии – защитных полях.
В некоторой степени все дерини имеют защитные поля или, по крайней мере, обладают способностью генерировать их, что является естественным психическим свойством дерини, не позволяющим постороннему разуму вторгнуться в его сознание. До тех пор пока дерини не угрожает опасность, его защитные поля находятся по большой мере в пассивном состоянии, оставляя открытым канал ввода обычной информации, доступной его восприятию. Способность полей вызывать различные зрительные образы варьируется от стеклянных куполов и мерцающих занавесов до стальных щитов, в зависимости от вкуса и, вероятно, тренированности каждого.
Дерини, отказывающийся опустить свои защитные поля, фактически недоступен воздействию другого, конечно, если его поля обладают достаточной прочностью. Даже очень умелый дерини, в качестве противника которого будет выставлен объект, окруженный неповрежденными защитами, обладает весьма ограниченными возможностями. Он не в состоянии воспользоваться своей способностью считывать мысли с защищенного объекта или добиться какого-либо иного контроля над ним. Он не способен ни усыпить его, ни ввести в бессознательное состояние, ни проникнуть в его разум. Лишь Целители могут воздействовать на объект, защищенный полями, не проникая сквозь них, для того, чтобы излечить его, хотя воздействие Целителя было бы намного эффективнее, если бы он и его пациент действовали совместно.
То, что дерини получают формальные навыки управления своими защитными полями, в раннем возрасте ставит их в достаточно выгодные условия. Однако умение опускать свои защитные поля и удерживать их в этом состоянии не менее важно, чем способность поднимать их и выдерживать натиск при нападении. Внезапное захлопывание защитных полей, вероятно, весьма неприятная перспектива, о чем и беспокоится Рис, высказывая Кверону свои опасения по этому поводу перед тем, как продемонстрировать ему свой только что обнаруженный талант блокировать способности дерини.
“Мне хотелось быть уверенным в том, что ты не станешь паниковать и не прихлопнешь меня своими защитами”, – говорит он священнику-Целителю, на что тот отвечает, что способен намного лучше управлять своими защитами, чем тот о нем думает! (Камбер-еретик.)
Однако, когда Рис возвращает своему пациенту силы, защитные поля Кверона мгновенно захлопываются с почти явно ощутимым Щелчком, едва не вытолкнув всех силой отдачи.
Данный “щелчок”, вероятно, является характерным признаком возвращающихся в исходное положение защитных полей и, очевидно, есть реакция рефлексивная, и если это захлопывание происходит неожиданно, то тот, кто работает за этими защитами, может оказаться зажатым в зазоре между ними. Наиболее обычная превентивная мера против такого случайного захлопывания – передача объектом оператору контроля над его полями, однако это требует такого доверия, какое не всегда может существовать между объектом и оператором.