В поединке с орком эльфийский воин может и победить, за счёт искусства боя и мастерства владения оружием, но в физической силе и выносливости оркам нет равных. Ну, а обо мне, как о женщине, вообще, говорить нечего, меня и с эльфийским воином сопоставить нельзя. Так что, почти всю дорогу я просидела в карете, где ко мне часто присоединялись, чтобы передохнуть, Такисарэль и трое эльфийских воинов. Орки же, бежали неутомимо и только изредка, переходили на шаг. Правда, за ужином, перед ночным привалом, они съедали столько еды, что мы, эльфы, забыв о своей невозмутимости, наблюдали за ними с недоумённым ужасом. Кажется, даже наш ящер ел меньше.
Ночной лагерь обустраивали орки. Приносили воду в десяти имеющихся котлах, разводили два костра, готовили спальные места. Тем временем, эльфы уходили на охоту и быстро возвращались с добычей. В шести котлах я варила похлёбку, но оркам этого было недостаточно, и они сами дополнительно жарили себе мясо. В четырех котлах я заваривала травяной чай.
Укладываясь спать, я забиралась в спальник, Горус, прижав меня к себе, накрывал нас одеялом, и горестно вздыхая, шептал:
— Душа моя, ну почему мне всё время приходится только мечтать о тебе?
С нашим темпом передвижения, мы, конечно, перегнали две, впереди идущие, кареты и фактически, на данном этапе, возглавляли эльфийское войско. Путь до пролива Океана, где заканчивалась дорога Древних, мы преодолели за рекордно короткие сроки, всего за четыре дня.
Теперь, нам предстояло самим, неся на себе оружие, идти, вернее бежать, до Дозора, вдоль берега пролива, где нет никакой дороги, и карета движется слишком медленно.
Простились с воином-погонщиком, ему нужно дождаться следующей кареты и передать эстафету заботы о ящере следующему погонщику. И только после этого двинуться в путь к Дозору, вместе с прибывшими воинами. Так будет поступать каждый следующий погонщик, а последний останется опекать всех одиннадцать или двенадцать ящеров, сколько точно будет карет, не знаю.
В дальнейшем пути, я стала для всех ориентиром движения. Пока я могу бежать — все бегут. Когда начинаю задыхаться, спотыкаться, падать, все переходят на шаг, а Горус, отдав свой рюкзак кому-нибудь из орков, сажает меня себе на спину. И я, распластавшись на его широкой спине, отдыхаю на нём верхом.
На этой части пути, которую мы преодолели тоже очень быстро, всего за три дня, из-за меня нас обогнало почти всё войско, с которым ушли и трое наших попутчиков, эльфийских воинов. Я, конечно, всех задерживала, но не позволяла себе досадовать, укорять себя и чувствовать обузой. Может, моя помощь, в какой-то момент, окажется неоценимой!
В последний день пути, когда я уставшая, с гудящими ногами, разбитая, не выспавшаяся, сидела на спине Горуса, нас догнали Эдмунизэль и Александрэль. Они, оказывается, шли замыкающими и подобрали по пути ещё пять воинов, отставших по тем или иным причинам. Увидев меня, Эдмунизэль только хмыкнул, пятеро воинов, скрывая улыбки, отвели взгляд, а засранец Александрэль в открытую громко смеялся надо мной. Ну ладно, я ему ещё это припомню!
Эдмунизэль рассказал, что позади нас остался только отряд женщин-лучниц, и они подойдут к Дозору на один день позже. Что по амулету связи, дозорные докладывают тревожные вести. Орки, на том берегу, разделились на три группы и готовятся к переправе через пролив сразу в трёх местах, находящихся далеко друг от друга. И это значит, что и нам придется разделить свое войско.
Когда мы, наконец, дошли до Дозора, то быстро отыскав свободное место, поставив лагерь, все свалились спать. Только Эдмунизэль и Горус ушли в дозор, взяв подзорную трубу.
Утром, Горус поделился с нами добытой информацией. И хоть рассказ его звучал для нас страшно, зато теперь, никто не усомнится в потенциально высоких интеллектуальных способностях орков.
Они действительно разделились на три отряда, таким образом вынуждая разделиться и эльфов. Выбрали места будущей переправы с учётом кратчайшего расстояния через пролив и сноса течением воды, да еще и приняли в расчет рельеф нашего высокого берега, ориентируясь на более пологие места. Плоты, орки строят, треугольной формы, в виде связанной из брёвен рамы, затянутой шкурами, образующими площадку рассчитанную на шестерых воинов.
Всё это сумел рассмотреть на таком большом расстоянии Александрэль, используя не только подзорную трубу, но и свою магию. Александрэль уверяет, что такая непривычная форма плота позволяет не только экономить строительный материал, но и делает плот, на большой воде, более быстрым, манёвренным, он меньше сносится течением, а работу трёх гребцов, сидящих на углах, более продуктивной.