Она попросила позвать к телефону старшего полицейского детектива.
– А кто его спрашивает?
– Меня зовут Элли Литтл. – Тогда это имя заставляло людей удивленно поднимать брови. Интересно, какое впечатление оно произвело сейчас? Она добавила: – Я знала старшего полицейского детектива Стивенса, когда он был инспектором на Кингз-кросс.
– А какого характера ваша информация?
– Я бы хотела поговорить лично с ним.
– Одну минутку, пожалуйста.
Нелл терпеливо ждала. Наконец в трубке раздался голос:
– Стивенс слушает. Нелл глубоко вздохнула.
– Я сомневаюсь, что вы меня помните, но мы встречались с вами несколько лет назад, когда вы были инспектором на Кингз-кросс.
– Я ушел с Кингз-кросс в 1979 году. – Голос был глубоким и чистым. – Это имеет отношение к какому-нибудь конкретному делу?
– Да, ко мне. Вы остановили меня на Йорк-уэй однажды вечером и предупредили за занятия уличной проституцией, но в полицию так и не забрали. – Нелл не хотела упоминать Парк-лейн. Об этом речь пойдет, если вообще пойдет, позже.
– Я больше не работаю с полицией нравов. – Теперь сомнений не оставалось, что это голос Стивенса, но Нелл почувствовала, что он потерял к ней интерес.
– А не могли бы вы передать в соответствующие инстанции кое-какую информацию, которую я готова вам сообщить?
– Информацию о чем? – В его голосе не чувствовалось никакой заинтересованности.
– О теле тринадцатилетнего мальчика, найденного в лесу Уорхэм, Дорсет, неподалеку от ловушки для барсуков.
После непродолжительного молчания он заговорил совсем другим голосом:
– Да, я бы смог передать эту информацию. А какое отношение вы имеете к убийству?
– Мне кажется, что я знаю, где оно произошло, а также когда и, наверное, по какой причине.
– Почему вы не связались с дорсетской полицией? Ведь дело ведут они.
– Существует ряд причин, и очень серьезных, по которым я не хочу иметь дело с дорсетской полицией и вообще с этим регионом страны. Если вы хотите знать больше, то, думаю, нам лучше встретиться и поговорить.
– Где и когда?
Нелл назвала одно из наиболее фешенебельных мест на Кингз-роуд.
– Сегодня вечером в шесть тридцать. Я буду ждать вас в баре.
– А как я вас узнаю? – В его голосе не было ни капли удивления из-за того, что какая-то проститутка хочет с ним встретиться в самом роскошном месте Лондона.
– У меня черные волосы, короткая стрижка, глаза зеленые. Я буду в шелковом, цвета белого мрамора платье. В ушах – сережки с жемчугом. Ах да, еще «Джорджио». Вы разбираетесь в духах?
– Эти я знаю.
– Тогда до встречи в шесть тридцать. – И Нелл повесила трубку.
Марк Стивенс включил магнитофон, услышав, что речь идет об убийстве Даррена Генри, и, перемотав пленку на начало, откинулся в кресле, чтобы прослушать разговор еще раз.
– Послушай-ка вот это, – обратился он к человеку, сидящему через стол от него.
Когда пленка закончилась, Марк Стивенс медленно выключил магнитофон.
– Ну и что? Вы ее помните? – спросил его сержант-детектив Билл Росс.
– Естественно, нет! Я предупреждал и арестовывал в то время их целыми пачками. Элли Литтл... – Он в недоумении поднял голову и посмотрел на своего коллегу. – Может, тебе Элли Литтл что-нибудь напоминает?
– Нет. Разве что имя Элайн. Приятный голос, правильное произношение, без акцента. Не могу вспомнить, чтобы встречался с ней за время работы в полиции нравов, но я все-таки проверю Центральный каталог за 1979 год, может быть, даже 1978-й... чтобы быть уже полностью уверенным.
– Я думаю, что ее имени там наверняка нет. Слишком много времени прошло.
– Ну а вдруг?
– Я бы чувствовал себя намного уверенней сегодня вечером. Но все равно ты должен пойти сегодня со мной. Будь там в 6.15. Проследишь, как она войдет, и сядешь так, чтобы было удобно видеть нас и всех остальных посетителей.
– Вы что, думаете, это ловушка?
– Точно не знаю, но случившееся в Дорсете говорит о том, что мы имеем дело с хорошо организованной бандой. Она может входить туда, а может, и нет. Может, ее просто хотят использовать как приманку. Эту банду педофилов мы уже достаточно хорошо знаем по их делам. Они снимают видеофильмы. Она вполне может быть одной из исполнительниц роли в подобном фильме. Или столкнулась с какой-нибудь проблемой, которую не в состоянии разрешить сама.
– И вы думаете, что именно поэтому она хочет с вами встретиться?
– Не знаю, но это, видимо, очень серьезное дело. Ты слышал, что она сказала о дорсетской полиции? Она не хочет с ними связываться, значит, не доверяет.
– Вы точно ее не помните?