– Здравствуйте, мистер Фолкнер. – Она улыбнулась ему сдержанной официальной улыбкой.
Он кивнул головой.
– Мисс... Джордан? – Подождав, пока она сядет, Филипп тоже присел. Нахмурившись Нелл смотрела на свои запястья и предплечья. Ей казалось, что по ним ползают какие-то насекомые, хотя там ничего не было. Это была просто реакция на его взгляд и голос, который оказался настолько глубоким и сильным, что у нее все сжалось внутри. Она бросила быстрый взгляд на Лиз, и та сразу же поняла его значение. В этом взгляде был резкий упрек. «Ты не рассказала мне о нем даже половины!» Все, что она представляла, готовясь к встрече, не годилось. Надо было «играть по слуху». Она еще никогда не встречала подобного мужчины, у нее даже дыхание перехватило. Ей было бы, наверное, легче прыгнуть в бассейн, кишащий акулами.
Филипп прекрасно знал, какое впечатление он производит на людей, потому что именно над этим своим даром он долго и упорно работал. Однако его удивление было таким же огромным, как и жизненный опыт, позволивший ему этого не показать. Он не придал значения тем панегирикам, которые Элизабет долгое время пела ему в отношении этой девушки. Однако на самом деле между ее утверждениями, что это именно то, что им нужно, и тем, что он увидел, не было ничего общего. Эта длинноногая, явно высококлассная девушка была не той Птичкой-Предательницей, которую он ожидал увидеть и которая, как он считал, едва встретив своего бывшего сутенера, сразу бы вернулась к прежней жизни. Она производила впечатление девственной и невинной. «Она просто не могла ходить по улицам с многообещающим выражением лица и угодливо заглядывать в окна проезжающих машин», – думал Филипп, наблюдая за Нелл. Полиция забрала бы ее через несколько минут, тут же заподозрив в ней объект для защиты и охраны. Однако он заставил потрудиться свое воображение и быстро представил себе эти густые волосы не прямыми, какими они были сейчас, а уложенными в небрежную прическу, мысленно раскрасил ей лицо дешевой косметикой, укоротил ее юбку на добрых двадцать четыре дюйма и, подумав, решил, что, пожалуй, да, она могла бы появиться в таком виде на панели. Но что она там делала? Она выглядела так, будто абсолютно не предполагала, что у мужчины болтается в штанах и что с этим делать, когда он их снимает. И все же она должна прекрасно знать, как вести себя в подобных ситуациях, Лиз говорила, что девушка провела на панели два с половиной года. Хотя, может, это ее призвание...
– Какое красивое старомодное имя, Нелл, – заговорил он. – Это имя пришло из прошлых веков? От Каролины, возможно? Или от Чарльза II? Джордан... еще одна королевская реликвия? Вы случайно не принадлежите к тем странным людям, которые считают, что в королевской власти и ее атрибутах есть нечто магическое?
От едкости и сарказма его насмешки у Нелл потемнело в глазах, но она мужественно ответила, стараясь не показать своей слабости:
– Мое настоящее имя – Элеонора Фрэнсис Джордан, – произнесла она. Ее голос немного задрожал от напряжения, но потом стал ровным и строгим. – Если бы я и хотела назвать себя другим именем, я вряд ли смогла бы изменить имена тех двух женщин, которых погубили их любовники королевских кровей. Нелл Гуинн умерла нищей, без гроша в кармане, а Дороти Джордан выгнали на улицу вместе с теми десятью детьми, которых она родила от герцога Кларенса, ставшего Уильямом IV. Если Лиз считает, что новое имя будет больше соответствовать моему имиджу в этой сфере, то я предпочла бы имя действительно существующей персоны из тех, кто успешно занимался или занимается нашим ремеслом. Может быть, Лайна де Пути или Клео де Мероде.
«На, проглоти это вместе со всеми своими насмешками и недоверием, мистер Фолкнер!» – с удовольствием подумала Нелл. Сначала у нее даже не было мысли спорить с ним и говорить о своей родословной, но какое право имеет этот напыщенный, самоуверенный человек относиться к ней так, как он бы отнесся к отбросам общества и всяким кретинам? Он был самым ужасным снобом из всех снобов, которых она когда-либо видела в своей жизни, а она повидала их немало. Ваше Сиятельное и Величественное Дерьмо! Ах, как приятно звучит. У Нелл уже все кипело внутри, хотя ее голос оставался по-прежнему спокойным, а выражение лица – милым и приветливым. Если он хочет вывести ее из себя и посмеяться над ее злостью, то она скорее умрет, чем доставит ему такое удовольствие. Лиз может изменить все, что ей хочется, но только не мысли и убеждения. Но если она станет настаивать на том, чтобы Нелл все-таки изменила и их, то тогда ей придется выйти из игры, потому что Лиз в этом случае окажется совсем не той женщиной, за которую себя выдает.