У нее был еще один интересный клиент, который, как однажды сказал Филипп, «был занят в музыкальном бизнесе». Он останавливался в большом доме на Саннингдэйл. Поднявшись по ступенькам, Нелл обязательно должна была остановиться у двери. Постучавшись, она ждала, пока он открывал ей дверь, а потом улыбалась самой очаровательной улыбкой, на которую только способна обожательница и почитательница всемирно известного певца. Он действительно пользовался популярностью последние пятнадцать лет. С ней он был вежлив, даже очень вежлив, рассказывал, что половину времени проводит в разъездах, а жена никогда не сопровождает его в поездках, предпочитая оставаться дома с детьми. Он по ней сильно скучал, не мог жить без секса с ней. Поэтому Нелл должна была надевать специально сделанный парик, одежду и наносить такой же макияж, как на фотографии, что он ей показывал. После этого он приносил ей духи, которыми обычно пользовалась его жена. В слабо освещенной комнате, где почти не видно было лиц, он занимался с ней любовью, представляя, что это происходит с его собственной женой. Больше всего ему нравилось держать Нелл руками за грудь, ласкать ее тело и все время говорить какие-нибудь нежные слова. Когда его возбуждение доходило до высшей стадии, он сильно прижимал ее к себе и яростно достигал оргазма. Он подробно инструктировал ее, что она должна делать в постели, а когда половой акт заканчивался, спокойно и серьезно сообщал, что она была первой женщиной, максимально приблизившей его фантазию к реальности, воплотившей его мечты в жизнь. После первого же свидания он предложил ей стать его постоянной посетительницей, протянув ей «чаевые», которые равнялись ее обычному вознаграждению.
Другому клиенту очень нравилось, когда она сопровождала его на аукционы. Его возбуждал сам процесс торга. Если ему удавалось заполучить понравившуюся вещь за вполне приемлемую цену, то по возвращении в гостиничный номер его уже ничто не сдерживало ни в сексе, ни в цене. Если же ему не удавалось купить приглянувшуюся вещь, то он платил ей обычную таксу, но без секса. Это служило как бы извинением за неудачу, своего рода оправданием, что секс и любовь были для него вторичны. Его-то неудачи ведь никак не вознаграждались.
– Да, довольно странно, – согласилась Лиз. – Но ты знаешь, когда-то давным-давно моя няня сказала мне довольно-таки правильные слова: «Нет ничего более странного, чем те люди, которые окружают нас».
В общем, она без особых проблем заняла то место, которое до нее в мире проституции принадлежало Лиз, и почти не допускала ошибок и просчетов. Можно было не принимать во внимание несколько оплошностей, допущенных ею в последнее время, так как ее вины в этом почти не было. Например, один клиент пригласил ее к себе домой, где их уже ждал десяток возбужденных мужчин, желавших бесплатно насладиться ее телом. Другой, тоже ничего не говоря, привез к себе на виллу, оказавшуюся самым настоящим притоном. В бассейне, в креслах, в душе и даже в туалете было полным-полно обкурившихся и обколовшихся пар, мрачно совокуплявшихся в наркотическом угаре.
Нелл приобрела себе еще одного клиента, любившего разыгрывать сцену совращения жены своего лучшего друга. Эта женщина не сводила глаз со своего мужа и была ему верна, но в том-то и состоял весь смысл фантазии клиента, что после того, как он признавался ей в своей страстной любви, лед таял и между ними возникала сексуальная связь. От Нелл требовались необыкновенные актерские способности, чтобы удовлетворить высокие сексуально-артистические требования этого клиента. Ей надо было изобразить не просто женщину, готовую предаться плотским утехам, но еще довести клиента до такого состояния, чтобы он сам бросался на нее от нетерпения. Так как он был привлекательным и сравнительно молодым – всего лишь сорок пять, – то сделать это было нетрудно, а если учесть, что перед этим они выпивали бутылку хорошего шампанского, то все шло как по маслу. Трудность заключалась в том, что у него был самый маленький в мире член. Даже Нелл со своим немалым опытом такого еще не видела. Сам клиент был не менее шести футов росту, но его член, пребывая в расслабленном состоянии, был похож на желудь, а когда он возбуждался, то становился похожим на горлышко от бутылки. Ни одной женщине он не смог бы доставить удовольствия. Но Нелл все-таки убедила его, что если он заплатил за свидание, то маленький у него член или большой, будет уже судить она, потому что этот член стоит заплаченных за него денег. И она действительно заставила его испытать чувства, о которых он только мог мечтать. Она разыграла такое представление, что он забыл обо всем на свете. Нелл изобразила соблазненную и совращенную жену его друга в десять раз лучше, чем могла бы это сделать сама женщина. Клиент был доведен до такого оргазма, что даже не пытался сдержать свой фонтан и потом в течение пяти минут сидел с открытым ртом, беспомощно разводя руки в стороны. Когда к нему вернулся дар речи, он весьма эмоционально выразил ей свою благодарность. Нелл произвела на него настолько сильное впечатление, что он стал ее постоянным клиентом, с которым она встречалась почти каждую неделю.
В том, что он был удовлетворен, не возникало никакого сомнения. А то, что была недовольна Нелл, никого не волновало. В конце концов, ведь он платил ей за то удовольствие, которое доставляла ему она, а не он – ей. Разве не так? Нелл никогда не имитировала оргазм, если этого не требовал сценарий. Она всегда действовала строго по инструкции. Некоторым нравилось, если она изображала страстную, похотливую женщину, обильно кончающую при каждом прикосновении мужских рук. Другим на это было наплевать. Но даже мужчины, требовавшие от нее имитации оргазма, ни за что бы не поверили, что эти вздохи, стоны, глубокое дыхание, страстные ласки, подрагивания и упругие спазмы бедер были всего лишь игрой. Они не имели ни малейшего представления о том, что происходит у Нелл в душе. Они даже не догадывались, что она больше любила размышлять над тем, что она играет, чем переживать и чувствовать это по-настоящему. Во время секса она практически ничего не ощущала, и каждое ее движение, каждый стон, каждый жест руки или тела были тщательно продуманы и отрепетированы. Весь половой акт подчинялся одному: сыграть роль. Возвращаясь порой домой после очередной такой бурной ночи, она с улыбкой думала, что ей вполне уже можно было присудить за ее искусство «Оскара». То, что она делала, для нее было простой, обыкновенной работой. Иногда ее даже поражало, как много мужчин не любят заниматься чистым сексом. Просто секса им было мало, он их не удовлетворял. Им необходима была реализация их фантазии. Одному, например, очень нравилось купать ее в ванне. Ей практически ничего не надо было делать. Только лежать и смотреть. Он сам набирал ванну, проверял температуру воды термометром, снимал с нее одежду и аккуратно вешал на вешалку. После этого он добавлял в воду специальные пенные настои и шампуни, и она медленно опускалась в нежное белое облако пены. Он начинал ее мыть, очень много времени уделяя груди и соскам. Выпустив из ванны воду, он обмывал ее душем, а затем насухо вытирал махровым полотенцем, опять очень долго промакивая грудь. Осторожно взяв ее на руки, клиент уносил Нелл на кровать и, раздвинув ноги, начинал причесывать волосы на лобке. Все это время она должна была молчать.
Больше всего Нелл не нравилось заниматься сексом с теми мужчинами, которых она должна была унижать. Она считала, что вид мужчины, ползущего за ней на четвереньках и умоляющего вернуться со словами «любимая» и «родная», просто отвратителен. Те, кто любил, чтобы их били и унижали, могли рассчитывать только на искреннее презрение, но не на искреннее чувство. Однако она вынуждена была относиться к этому как к еще одному виду театрализованного представления, где двое одновременно и актеры и зрители и где за ее игру платили немалые деньги. Она должна была играть, и играть хорошо. За первый год самостоятельной работы Нелл создала себе солидную репутацию. По мере того как Лиз постепенно отходила от дел, Нелл не просто заменяла ее, но и набирала новых клиентов.