Как бы давая понять, что беседа подходит к концу, он откинулся назад и, подняв бокал, обвел взглядом зал. Встретившись глазами с сержантом, Марк не спеша поправил галстук. Это был условный сигнал, означавший, что тому надо проследить за источником информации, когда он покинет бар. Жест свидетельствовал о том, что это произойдет скоро. Марк видел, как Билл свернул газету, допил бокал, посмотрел на часы и поставил свой «дипломат» на колени, словно готовясь уйти домой к жене.
– Вы же понимаете, как нам важно знать ваш адрес, – сделал Марк последнюю попытку. – Вашу информацию надо проверить. Может быть, есть еще какой-нибудь способ с вами связаться?
– Я сама свяжусь с вами, – отрезала она.
«Что же она скрывает?» – подумал он, чувствуя огромное желание узнать, где же она все-таки живет. Но сделать это надо будет очень осторожно. Интуиция подсказывала ему, что у нее немало влиятельных клиентов. Как старший полицейский офицер, он с присущей его рангу осторожностью понимал, что здесь могут возникнуть серьезные проблемы и нервотрепка.
– Следует ли мне расценивать ваши слова как нежелание и неготовность с вашей стороны сотрудничать с нами? – В его голосе сразу же пропали теплые нотки, но заинтересованность все еще оставалась.
– Я безумно рисковала, идя сюда, чтобы сообщить вам эту информацию. Я не готова и не собираюсь предпринимать больше ничего, что выходило бы за рамки сделанного.
– Однако вы втягиваете муниципальную полицию в распутывание убийства, не входящего в рамки ее полномочий. Вы заставляете нас проверять вашу информацию, не желая даже за нее отвечать, безо всяких серьезных улик и доказательств. Мы будем тратить время и гадать, не выдумали ли вы эту историю. Я пришел сюда по доброй воле и все еще надеюсь на то, что вы продемонстрируете то же самое.
Да, он сильно изменился. Тогда он тоже находился при исполнении служебных обязанностей, но в нем была какая-то доброта. Когда Марк вошел, она сразу узнала его. Конечно, он немного постарел, в волосах появилась седина, но выглядел он по-прежнему отлично, как и тот молодой инспектор, который ограничился только предупреждением и не арестовал ее. Но от прежней чуткости не осталось и следа, так же как от сочувствия и понимания. Холодные глаза смотрели на нее так, будто она была преступником. Его поведение вывело Нелл из себя. Никто ее не обманет. Плевать ей на то, что он детектив-суперинтендант. Она доверила ему свою безопасность, свою тайную жизнь и свою информацию, полагаясь на добрую память о нем. Но она не позволит ему относиться к ней, как к восемнадцатилетней проститутке с улицы. Она стоит гораздо дороже!
– Больше я не могу ничего вам сообщить, – отрезала она. – Я даже начинаю жалеть, что вообще все это затеяла. Я одна владела информацией и могла бы промолчать, а потом просто-напросто все забыть. Но я так не сделала. Я нашла вас и позвонила только потому, что помнила вас как доброго и сочувствующего человека, который, как мне казалось, мог бы понять мою ситуацию и принять соответствующие меры. Не надо водить меня за нос, суперинтендант! Я могу не нравиться вам, но я не какая-нибудь шлюха, которую может припугнуть любой самовлюбленный болван-полицейский. У меня есть друзья среди очень высокопоставленных лиц, и, смею вас уверить, я знаю о них достаточно, чтобы они задумались, как мне по-настоящему помочь в сложившейся ситуации. Я рассказала вам все, что собиралась, а где я живу и сколько мне лет, не имеет к делу никакого отношения! – Она резко встала. Кресло взвизгнуло от быстрого движения, и все люди в зале на какое-то мгновение остановили свои взгляды на них двоих. Но только лишь на мгновение. Обыкновенная любовная ссора. Велика беда! Посетители бара вернулись к своим проблемам.
– Если вы хотите дать этому делу ход, суперинтендант... – Она сказала это таким тоном, что у него на щеках появился румянец, но он даже не пошевелился, когда она, наклонившись, добавила; – То арестуйте меня прямо сейчас!
После этих слов она развернулась и вышла, даже не вышла, а вылетела из бара, чуть не сбив с ног Билла Росса, который в это время не спеша направлялся к выходу. Промямлив что-то невнятное, он опустил голову и отошел в сторону. Пропустив ее вперед, надел шляпу и вышел на улицу. Марк Стивенс один остался обдумывать положение.
Нелл прекрасно понимала, что совершила не просто оплошность, а глупую, непростительную ошибку, но сейчас было слишком поздно. «Это все твоя вспыльчивость, – распекала она себя. – Теперь еще не хватает только полицейского на хвосте. Даже если все то, что я делаю, не противоречит закону, он может при желании превратить мою жизнь в кошмар. Если, конечно, найдет меня.
Да, дело плохо. Он же работает в муниципальной полиции, поэтому легко может меня вычислить, Наверное, что-то у него все равно сохранилось с тех времен, какая-нибудь запись или фамилия... даже несмотря на то, что дело на меня не завели. Ах, какая дура! Он же может воспользоваться своим служебным положением и узнать мой номер телефона в «Бритиш телеком». Я ведь сказала ему фамилию, под которой работаю с клиентами. Правда, на эту фамилию номер телефона не зарегистрирован. Не важно, если ему будет надо, он вычислит и его. С высокопоставленными полицейскими офицерами, пожалуй, не стоит разговаривать, как с мальчиками на побегушках. Он может воспользоваться Национальным полицейским компьютером, который, говорят, связан со всеми министерскими компьютерами, и тогда он уж точно меня найдет. Хотя, если он будет искать Клео Мондайн, то у него ничего не получится. Дом записан на Элеонор. Только мой поверенный бухгалтер знает, что я еще Клео Мондайн, но он никому ничего не скажет. Помимо моих, он ведет дела высокопоставленных особ, не имеющих ни малейшего желания связываться с полицией. Они ни за что не допустят, чтобы человек, ведущий их счета, оказался в ее руках. Но, если этот грубый полицейский все же захочет втоптать меня в грязь, он легко сможет это сделать при помощи Управления налоговых сборов. Он прекрасно знает, что деньги я получаю на руки и наличными и не заявляю их в декларации о доходах. Ну и что теперь делать, моя анонимность может быть раскрыта. Это все воспаленное воображение и никому не нужная совестливость», – не успокаивалась она, двигаясь по улице с такой скоростью, что Билл Росс с трудом удерживал дистанцию в десять ярдов. Он думал, что она возьмет такси, и не рассчитывал на столь долгую прогулку пешком, да еще в таком бешеном темпе. Они прошли по Кингз-роуд к Гайд-парк-конер, где на Уигмор-стрит находились небольшие уютные домики. Он уже давно не практиковался в спортивной ходьбе, поэтому к тому моменту, когда она наконец остановилась и достала из сумочки ключи, у него не было сил не только двигаться, но и дышать. Она открыла дверь какого-то небольшого дома с двойными дверями цвета жженого сахара и скрылась за ними. Он записал адрес и поплелся назад, в Скотленд-Ярд, где проверил адрес через компьютер.
Марк Стивенс прочитал информацию о маленьком домике и его владелице, которая к его возвращению из бара уже лежала у него на столе.
В течение двух дней Нелл не находила себе места и все время ругала себя за то, что доверилась человеку, которого столько лет считала добрым и отзывчивым и который даже не смог ее вспомнить. Но разве она сама не знает, как по-разному могут относиться два человека к одному и тому же событию, если для одного из них это важная для жизни встреча, а для другого – не представляющий интереса эпизод. Теперь не оставалось никаких сомнений в том, что инспектор, спасший ее от ареста одиннадцать лет назад, и тот, с кем она встретилась в баре, два абсолютно разных человека. Он и тогда был очень аккуратен: форма отглажена, пуговицы и знаки отличия блестели, как золотые, но вчерашний мужчина в костюме от Армани был совсем не тем человеком, которого она ожидала увидеть. Нельзя сказать, что она никогда не видела элегантных и красивых мужчин, наоборот, она практически только с ними и имела дело. Просто под импозантной внешностью не оказалось того, что было у него раньше. Все ее надежды, зиждившиеся на застывших во времени воспоминаниях, за несколько мгновений превратились в пыль. Надо было больше думать головой! Ведь известно, что чем выше по служебной лестнице они забираются, тем бесчувственнее и грубее становятся. Это все от недостатка кислорода. Конкуренция настолько жестокая, что выживают только сильнейшие. Значит, этот инспектор выжил... Та добрая женщина-сержант проработала в полиции двадцать лет, но сержантом была только последние пять лет. Поэтому у нее и остались еще человеческие чувства. А он прошел путь от инспектора до детектива-суперинтенданта всего лишь за одиннадцать лет. Слишком головокружительная карьера! Да, она сделала ставку не на того человека. Надо было найти эту женщину-сержанта и посоветоваться с ней. Или вообще молчать и никому ничего не говорить. Он дела так не оставит, можно не сомневаться.