Да про что угодно — хоть про совместимость с этим хакнутым козлом Люком, — лишь бы не про испытание.
Стены у Алекс — просто калейдоскоп: сплошные вырезки из старых журналов мод и ее собственные эскизы, которые она успела воплотить в жизнь, на пожелтелой биоразлагаемой бумаге. Обычно на ее столе аккуратно разложены готовые выкройки, но сегодня там словно произошел взрыв на складе сверкающих тканей и ниток.
— Ну и бардак у тебя, — говорю я.
Алекс хватает Призвальное платье и напяливает его мне на голову.
— Спасибо тебе, Вайя, приятно слышать слова благодарности и похвалы за то, что я старалась и шила тебе платье не покладая рук!
— Ты чего? — Я высовываю голову из ворота и сдуваю волосы с глаз.
Алекс морщится, разглаживает белую материю с вытканным узором, расправляет мягкие оборки вокруг выреза на спинке. Я бы и не подумала, что мне пойдет облегающее платье почти в пол, но ее творение обтекает мои изгибы, словно теплая глазурь из белого шоколада.
— Да этот модный показ, куда я записалась, — представляешь, его перенесли на месяц раньше. Мне нужно дошить всю хакнутую коллекцию за две недели!
— Наверняка у тебя уже есть прекрасный план. — Я любуюсь на себя в экране-зеркале на дверце шкафа.
Алекс застегивает на мне пояс, расшитый золотыми бусами, и внимательно оглядывает меня с головы до ног. Прямые швы. Элегантный фасон. Безупречная посадка. Алекс и в детстве обалденно шила, а уж когда получила дар, талант перерос в гениальность. Ее модели — продолжение ее самой. И когда она шьет для тебя платье, в ткани и нитях остается ее любовь к тебе.
— Правда ведь? — напираю я.
— У меня всего две руки, а помимо коллекции, мне еще нужно расшить бисером и пайетками целую гору костюмов для Карибаны. Йохан в этом году хочет провести примерку заранее: в прошлом году у многих настолько изменились фигуры, что пришлось в последний момент перешивать кучу костюмов.
Карнавал «Карибана» проходит в Торонто в первую субботу августа. Это праздник карибской культуры, но в нем участвуют и другие черные колдовские семьи, не имеющие к ней отношения, так что получается, что Карибана объединяет нас всех, независимо от предков и корней.
Поскольку Алекс умела шить и до обретения дара, она давно помогает Дэвисам — родственникам дяди Катиуса, а через него и Кейс с Кейшей — с подготовкой карнавальных костюмов.
Дэвисы — единственная семья, практикующая нечистое волшебство, с которой мы общаемся постоянно. Дело в том, что с технической точки зрения они нам родня, в отличие от Картеров, семьи Лорен. Однако Дэвисы — опять же в отличие от Картеров — принадлежат к тем немногим семьям, которые регулярно оставляют после себя трупы. По меньшей мере раз в два года. Это и делает их одной из самых могущественных черных колдовских семей не только в нашей провинции, но и в стране.
Если бы пропал кто-то из Дэвисов, мы бы на уши встали, лишь бы помочь им. Семья — это главное. Но раз пропала Лорен, с которой у нас нет кровных связей, все махнули на нее рукой. Хотя она в жизни и мухи не обидела.
Не обидела — но могла бы, шепчет тоненький голосок у меня на задворках сознания. Рано или поздно она нашла бы на улице ни в чем не повинного человека, которого никто не хватится, и мучила бы его, чтобы получить колдовскую силу.
Я отгоняю эту мысль и сосредотачиваюсь на Алекс.
— Давай помогу тебе с карнавальными костюмами, а ты займись коллекцией.
Алекс опускает глаза:
— Тебе не обязательно.
— У меня нет особых дел — только помогаю бабушке рассылать заказы, как обычно.
— Был бы дар, а дела найдутся. Смотря какой он будет, конечно, но, если им можно зарабатывать деньги, у тебя и минуты свободной не останется.
— Если пройду испытание.
— Деточка, тебе бы к психологу пойти, самооценку подправить. Смешно слушать. — Алекс хватает меня за плечи и разворачивает к двери. — Я все понимаю, это непросто, всем нам трудно принимать важные решения, но Призвание — это же не выбор специализации в школе. Магия у тебя в крови. Доверься интуиции.
Алекс всегда была самой доброй из всех моих двоюродных. Она ни за что не скажет «тебе трудно принимать важные решения». Однако у меня в ушах гремят даже те слова, которых она не произносила.
Мое Призвание — это не выбор, что съесть на ужин, какое платье надеть и какие предметы изучать в школе. Это единственное решение в моей жизни, от которого и в самом деле что-то зависит. И никто, кроме меня, не рассматривает вероятность, что я потерплю поражение.