— Зачем? Попроси ИИ-помощника в телефоне.
— Я всю жизнь гуглю!
Лестница выводит нас к трамваю, элегантному, блестящему, красно-белому. Он ждет, когда в него набьется побольше потных тел. Мы забираемся внутрь и даже умудряемся сесть недалеко от дверей.
Бабушка достает телефон и начинает что-то листать. Я нагибаюсь посмотреть, что она делает, но у нее включена оптическая защита экрана.
По ее лицу расплывается улыбка:
— Не видно? Ага, ага! А знаешь, как я выяснила?
— Погуглила?
— Вот именно!
Я не стала говорить, что ИИ-помощник настроил бы ей эту опцию в две секунды.
Наверное, бабушка просто пишет Вонгам, что мы скоро приедем.
Большинство клиентов покупают наши товары в Сети, и моя задача — паковать заказы, чтобы дядюшка организовал беспилотную доставку. Однако некоторые колдовские семейства предпочитают, чтобы бабушка привозила все сама.
Я уже и не помню, сколько раз ездила в Чайнатаун с бабушкой, но сегодня особенно рада, что она попросила меня помочь. Не просто потому, что хотела отвлечься, но и потому, что у Вонгов есть связи в университетских библиотеках, а это может вывести на стажировку для Кейс. Уж лучше, чем возвращаться в «Ньюген» после общения с Люком. Наверняка он уже сбегал к своему драгоценному покровителю и внес нас в черный список.
Трамвай катит себе вперед, мы выезжаем из туннеля на поверхность. Стеклянные здания Университета Торонто знакомы мне так же хорошо, как и мигающие неоновые вывески и гиперреалистичные голограммы, которые машут тебе рукой, когда ты проходишь мимо. Величественные ультрасовременные корпуса нависают над городом, а возле них слоняются студенты, окутанные ароматным дымом вейпов, и видно, какие они беззаботные, — ведь их будущее определено. Кейс достойна быть одной из них.
Бабушка показывает на яркую вывеску с рекламой виртуальных квестов:
— Раньше тут было кафе, где подавали замороженный йогурт.
— Тебя послушать, так в твоей юности кафе с замороженным йогуртом были вообще везде!
Дома бабушка шикнула бы на меня за нахальство. Бабушка, с которой я езжу в Чайнатаун, совсем другая. Она смеется.
Я и сама невольно улыбаюсь. И мне удается даже забыть о нашем недавнем разговоре про мое Призвание.
«Остановка Дандас-стрит — запад».
На углу западного конца Дандас-стрит и Спедайна-авеню сразу бросается в глаза великанский торговый центр «Дрэгон-сити», который сплошь состоит из зеленого стекла и толпы народу. Я выскакиваю из трамвая и жду бабушку. Она снова выходит, только когда двери уже закрываются, да еще и бормочет: «Спасибо».
Я с трудом сдерживаю смех. Мама ведет себя точно так же, когда выходит из трамвая или автобуса.
— Ты же знаешь, что они автоматические! Водителя нет, благодарить некого.
Бабушка пожимает плечами:
— Привычка.
До чего же это по-канадски — благодарить компьютер за то, что высадил тебя. Даже зубы сводит.
Мы переходим улицу и двигаемся к овощной лавке — их здесь десятки. Аромат свежих овощей и фруктов смешивается с запахом гнилых. Над входом в нужную лавку висит голографическая вывеска с китайскими иероглифами, а ниже написано «Продукты» с красным росчерком в конце. В верхнем правом углу — совсем маленькая, легко не заметить — виднеется позолоченная колдовская метка.
Снаружи громоздятся ящики с розовато-лиловой питайей, стебли сахарного тростника по метру длиной, банки, до краев полные специй цвета шоколада, сепии и ржавчины, и горы авокадо размером с два моих кулака.
Окна — везде, где их не загораживают горы овощей и фруктов, — залеплены объявлениями с фотографией пропавшей Лорен. У меня внутри все сжимается. Можно было бы спросить бабушку еще раз, почему мы не участвуем в ее поисках, но я молчу. Хватит ей драм из-за моего Призвания. Не собираюсь подливать масла в огонь спорами о помощи нечистой семье, когда бабушка уже ясно дала понять, каково ее мнение. У нас на изготовление пяти таких объявлений уйдет столько колдовских сил, что хватило бы на целый день. Но для нечистых колдунов вроде Картеров это пара пустяков.
Бабушка продает нечистым семьям наши товары, ходит к ним на барбекю и вместе пляшет на Карибане, но никаких одолжений им не делает. Если, конечно, они не как дядюшка и не готовы перейти в чистые. Или если это не Дэвисы — с ними у нас столько родственных связей, что им просто нельзя не помогать, и личное желание или нежелание бабушки тут не учитывается. Хотя Дэвисы всю жизнь были так могущественны, что не нуждались в этом.
Бабушка протискивается через толпу покупателей, которые складывают фрукты и овощи в сумки. Я следую за ней и невольно заглядываюсь на картонную коробку без маркировки, полную розовых личи. Так и съела бы!