Теперь Тидер вскинул левую руку. На ладони чернел узкий шрам в форме серпа. Опять он единственный «жнец» на всю округу…
Из шрама вырвался яркий луч золотого света, пробежал по рвущейся трещинами земле до холма. Тидер прищурился и начал методично, будто нарезая хлеб на доске, полосовать горящий холм золотым лучом.
С каждым взмахом ладони пламя опадало, рытвины перестали расползаться, как змеи. Ободренные монахи сомкнулись плотнее, кто-то в запале подбежал слишком близко – и словно взорвался изнутри. «Жнеца» это не отвлекло.
Вскоре истерзанный холм наконец утих. Тидер сжал левую руку, гася божественный луч, правой чутко прощупал незримую, весьма потрепанную теперь ткань мира.
– Мы победили, братья. Снимайте сферу.
Сзади подбежал адъютант, черноусый краснощёкий крепыш.
– Это всё? – прошептал он.
Тидер нахмурился.
– Да, Вальц, всё, как ни странно. Признаюсь, я ждал большего… Опроси-ка гвардейцев из оцепления, не видали ли они кого подозрительного. Братья, обыскиваем логово колдуна!
***
Марцих, Марцих… Про этот город он слышал во время обучения в универсуме. Вроде бы даже был у медиков паренек оттуда. Марцих – большой торговый город в Ваймере, соседнем королевстве, богатый и славный. И не слишком далеко, за два месяца каникул можно гуляючи добраться до места, промотать денежки и вернуться. А разгуляться есть где – огромная ярмарка, бродячие театры… Есть и свой универсум. А где универсум, там и студиозы – то есть бурные гулянки в трактирах и на улицах, драки, девчонки. Сто карелей заманчиво засверкали в сознании.
Конечно, дело сомнительное. Дешевенький ножик, большая награда. Но, подсказывало чутье, просто шутки ради старец задаток бы не дал – даже на десять карелей можно год прожить. Или месяц шикарно погулять. Что-то здесь не просто так. А встревать в разные дела Йан любил – на то и молодость.
Рассудив таким образом, Йан прибавил шагу – впереди была деревня, а время уже как раз пополдневничать.
Навстречу Йану двигались два всадника. Сначала он не обратил на них внимания. Что может понадобиться гвардейцам от нищего бродячего студиоза? Разве что поиздеваться от скуки. Но лица у всадников были хмурые и озабоченные.
– Стоять! – крикнул один из них, перегораживая Йану дорогу.
– День добрый, – вежливо ответил Йан. Не то чтобы он любил гвардейцев наместника – даже наоборот, но нарываться не стоило. – Чем могу помочь?
– Ступай за нами, и не дергайся. Этим поможешь.
– Зачем? – Йан сделал малюсенький шажок назад.
– Молчать! Берись за стремя и топай, а не то поволочем на веревке! – недружелюбно пригрозил первый гвардеец. Похоже, он был главным – более грузным и крикливым. Второй, худой и молчаливый, зыркавший по сторонам, отставил свое грязное и ржавое стремя и прогундосил:
– Дороги перекрыты, никому хода нет. Приказ Церкви.
– А может, разойдемся? – с надеждой спросил Йан. Расставаться с карелями не хотелось, но касаться стремени и вообще идти со стражниками неизвестно куда и зачем не хотелось еще сильнее. – Я тут на дороге пару нимесней потерял…
Первый всадник насмешливо фыркнул.
– …или даже пол-кареля, – сокрушенно, будто последнее отрывает, добавил Йан.
Гвардеец помолчал несколько ударов сердца, затем покачал головой и наставил на Йана пику.
– Молчать! Это приказ! Ну?
Йан прикинул, чем он рискует. Стража – народ грубый, к ним лучше не попадаться даже невиновному, вырвешься не скоро, без зубов и без денег. А грешки за Йаном водились… Узнавать, с чего вдруг слуги короля и наместника обрели такую необычную устойчивость к деньгам, Йан не стал. И резко, с места в карьер, перескочил через придорожную канаву.
– Сто-ой! – завопили вслед.
У Йана был большой опыт по части удирания – по городской околице студиозов гоняли чуть не каждый месяц. А что делать, в городе всё дорого, а тут бесплатно репа растет, и наглые жирные утки гуляют где ни попадя… В общем, практика большая. И даже кое-какие фокусы про запас. Пробежав немного, он резко затормозил, и гвардейцы, щедро пришпорившие коней, пронеслись мимо. Пока они с руганью разворачивались, Йан выхватил из обширного кармана форменной мантии узелок, набрал полную грудь воздуха, развязал, зажмурился и встряхнул платок перед приближавшимися мордами коней. Те заржали, заупрямились, конь старшего наподдал задом и сбросил седока. Сами всадники закашлялись и растерялись, Йан же, не оглядываясь, кинулся в кусты, и спустя несколько ударов сердца пропал из виду.
– Вот же гаденыш! – ругался тощий гвардеец, протирая глаза и чихая. – Щипящую сумесь на нас вытряхнул, Дьяволицын выкормыш! В городе бы его за это…