Они, казалось, были смутно встревожены нашим присутствием – Бог знает, как они меня напугали! – я слышал, как они шлепают и шаркают рядом с тропой, осторожно смыкаясь за нашей спиной, как они проблеивали друг другу предостережения.
Тень, с трудом передвигаясь, загородила нам дорогу и остановилась, тень, с огромной раздутой головой и влажными гибкими руками.
– Назад! – прохрипела она. – Ступайте назад! Кандидаты в колдуны и ведьмы принимаются на нижних уровнях.
Она говорила не по-английски, но слова отчетливо складывались в наших головах.
Ройс врезал ей кулаком по лицу и придавил упавшее тело ногой. Подагрические кости хрустнули под его ногами. Существо собрало себя вновь и, выражая жалобным воем свою покорность, забегало вокруг нас, сопровождая прямо к громадному трону.
– Это единственный способ обращаться с ними, – прошептал мне на ухо Джо. – Двинь для начала им по зубам, тогда они тебя будут уважать.
Перед самым троном было некоторое просветление, на котором толпились черные ведьмы, черные маги, демоны во всем своем отвратительном обличье и еще более мерзкие существа. С левой стороны от трона кипел котел. С правой – часть компании принимала участие в ведьмином празднике. Я не мог на это смотреть. Прямо перед троном, как того требует обычай, разыгрывался ведьмин танец для увеселения Козла[32]. Несколько дюжин мужчин и женщин, молодых и старых, хорошеньких и страшных, скакали и прыгали перед ним в немыслимом акробатическом адажио.
Танец прекратился. Они неуверенно расступились перед нами, по мере того, как мы приближались к трону.
– Что такое? Что такое? – прогрохотал хриплый флегматичный голос. – А, это моя возлюбленная! Подойди и сядь со мной, любовь моя! Ты пришла, чтобы наконец подписать договор со мной?
Джедсон схватил меня за руку, и я прикусил язык.
– Я останусь там, где стою, – ответила Аманда. – Что же касается договора, ты знаешь об этом лучше меня.
– Тогда почему ты здесь? И зачем столь странная компания?
Он посмотрел на нас с высоты своего трона, шлепнул себя по волосатой ляжке и дико захохотал. От этого смеха Ройс весь задвигался и стал бормотать что-то про себя, голова его отца застучала от гнева зубами, Серафин зашипел.
Джедсон и Аманда на мгновение склонились друг к другу головами, а затем она ответила:
– По договору с Адамом я требую права на испытание!
Он захихикал, а маленькие дьяволы вокруг навострили уши.
– Ты требуешь привилегий здесь? Не подписав со мной договора?
– Ваши обычаи! – резко ответила она. – Ах да, обычаи! Коль скоро ты вспомнила о них, быть посему! И кого же ты хочешь испытывать?
– Я не знаю его имени. Он – один из твоих демонов, который позволил себе не полагающиеся ему вольности вне своей сферы.
– Один из моих демонов? И ты не знаешь его имени? У меня их семь миллионов, моя радость. Ты их будешь подвергать испытанию по одному или всех разом?
Его сарказм был зеркальным отображением негодования Аманды.
– Всех сразу.
– Пусть никто не смеет сказать, что я отказал гостю! Если ты будешь идти вперед – дай-ка я посмотрю – точно пять месяцев и три дня, ты найдешь все мое воинство, выстроенное для смотра.
Я не помню, как мы попали туда. Там была огромная бурая долина, но совсем не было неба. Построенные в боевые порядки на смотр перед властелином зла, стояли все дьяволы и демоны Полу-Мира, легион за легионом, волна за волной. Старика сопровождал весь его кабинет. Джедсон назвал мне их: Люцифер[33] – премьер-министр, Сатаниача – маршал войска. Вельзевул[34] и Левиафан[35] – командующие флангами, Асторат[36], Абаддон.
Маммона[37], Теутус, Асмодей и Инкуб[38] – падшие ангелы; семьдесят принцев, каждый из которых командовал дивизией и каждый из которых оставался со своей командой. Только герцоги и падшие ангелы двинулись навстречу, приветствовать своей) властителя, Сатану Меркатрига[39].
Он появился в облике Козла, каждый в его свите выбрал себе ту отвратительную форму, которая ему больше соответствовала. Асмодей выпустил три головы, каждая из которых была исполнена зла и не похожа на другие. Они поднимались из задней части раздутого тела дракона. Маммона отдаленно походил на исключительно мерзкого тарантула, Астората я не могу описать вовсе. Только Инкуб выступал в обличье, сходном с человеческим, как единственном сосуде, подходящем для того, чтобы проявилась его распутность. Козел взглянул на нас.
– Поторопитесь! – потребовал он. – Мы здесь не для вашего развлечения.
Аманда проигнорировала это замечание и повела нас к ближайшему эскадрону.
– Назад! – загрохотал он. – Вы нарушаете обычаи. Сначала заложники! Аманда прикусила губу.
– Принимается, – ответила она и коротко проконсультировалась с Рейсом и Джедсоном. Я смог расслышать только ответ Ройса.
– Поскольку идти мне, – сказал он, – лучше напарника выберу я сам. Мой отец советует мне выбрать самого молодого. Это, конечно, Фрейзер.
– В чем дело? – спросил я, когда услышал свое имя. Меня довольно многозначительно оставили за рамками обсуждения, но это, несомненно, было и мое дело.
– Ройс хочет, чтобы ты пошел с ним вынюхивать Дитворта, – объяснил мне Джедсон.
– И оставил Аманду с этими дьяволами? Мне это не нравится.
– Я сама могу за себя постоять, Арчи, – сказала она спокойно. – Если доктор Уоррингтон хочет взять тебя с собой, значит, ты сможешь помочь мне больше всего тем, что пойдешь с ним.
– Почему он говорил о каких-то заложниках?
– Потребовав права на испытание, – объяснила она, – вы должны непременно привести Дитворта, иначе заложники будут потеряны.
Джедсон заговорил прежде, чем я успел запротестовать.
– Не строй из себя героя, сынок. Это все серьезно. Ты можешь помочь нам больше всего, если пойдешь. Если вы двое не возвратитесь, можете быть уверены, им еще придется повоевать, прежде чем они получат свой залог!
Мы с Уоррингтоном с тяжелым сердцем покинули друзей. Только тогда я осознал, какие силы мне придавала близость Аманды. Как только я вышел из зоны ее непосредственного влияния, весь умопомрачительный ужас этого места и его мерзких обитателей обрушился на меня. Я почувствовал, как что-то скребется у меня под коленками, и чуть было не выпрыгнул из ботинок. Но это был всего лишь Серафин, кот Аманды – он решил идти вместе со мной.
32
Старик, Лукавый, Козел (Козлоногий), Враг – многочисленные косвенные имена дьявола, собственное имя которого было так же табуировано, как и имя Бога.
33
Люцифер (лат. Lucifer – утренняя звезда) – в христианской традиции – одно из собирательных обозначений Сатаны как горделивого и бессильного подражателя тому свету, который составляет мистическую славу Бога.
34
Вельзевул – в христианской мифологии, вероятно, заимствование из ближневосточных мифологий. В ветхом Завете упоминается бог филистимлян – Баал-Зебуб – «повелитель мух», «князь бесов».
35
Левиафан (вер. Lewyatan – от lewa – свертываться, биться) – в библейской мифологии – морское животное, описываемое как крокодил, гигантский змей или чудовищный дракон. В Библии упоминается (наряду с бегемотом) как пример непостижимости божественного творения, либо в качестве враждебного Богу могущественного существа, над которым он одерживает в начале времен победу.
36
Асторат (Ашторат, Астар, Иштар) – древнесемитское астральное божество – олицетворение Венеры – мужская параллель богини Астарты. Асторат – один из претендентов на власть над миром. В библейской мифологии – бог войны, грозный и сильный, и одновременно – бог-защитник. Его символ – рога. Абаддон (Авадон) – (от евр. abaddon – погибель) – в иудаистской мифологии олицетворение поглощающей, скрывающей ямы, могилы и пропасти преисподней. В христианской мифологии Абаддон ведет против человечества в конце времен карающую рать чудовищной саранчи.
38
Инкуб (от лат. incubare – ложиться на) – в средневековой мифологии – мужские демоны, домогающиеся женской любви – в противоположность суккубам (от лат. succubare – ложиться под), соблазняющим мужчин. В некоторых христианских толкованиях инкубы – падшие ангелы. От инкуба могла зачать спящая женщина. Они иногда принимали человеческий облик и имели потомство. От их браков рождались уроды или полуживотные.
39
Сатана (сер. satan – противник в суде, в споре или на войне) – главный антагонист Бога и всех верных ему сил на земле и на небесах, враг рода человеческого, царь ада и покровитель бесов, существо, воля и действия которого есть центр и источник мирового зла. Однако в ортодоксальной традиции христианства (в отличие, например, от манихейства) Сатана противостоит Богу не на равных основаниях, не как антибожество, но как падшее творение Бога, мятежный подданный его державы, который только и может, что обращать против бога силу, полученную от него же, и против воли своей в конечном счете содействует выполнению воли Божьей. Сатана – «обезьяна Бога» (П. Флоренский).