— Арчибальд! — произнес голос, удивительно похожий на голос миссис Дженнингс.
Понятно, что я обернулся. Но никого не увидел и шагнул за лопатой, как вдруг раздался дробный шум и лопата исчезла под двадцатью тоннами гравия.
Погребенный заживо человек может и выжить, но только не пролежав под двадцатью тоннами ночь в ожидании, что его хватятся и откопают. Очевидной причиной несчастья была усталость металла. А неочевидной?
Причины так и оставались вполне естественными, и все же две недели я то и дело наступал на банановую кожуру — и в буквальном и в переносном смысле. Десяток раз, если не больше, меня спасала только хорошая реакция. Наконец я не выдержал и рассказал миссис Дженнингс.
— Особенно тревожиться не стоит, Арчи, — успокоила она меня. — Убить человека чарами совсем не так просто, если он сам не занимается магией и не чувствителен к ней.
— Убить или напугать до смерти, не все ли равно? — возразил я.
Она улыбнулась своей неподражаемой улыбкой и сказала:
— Не думаю, что ты так уж перепугался, милый. Во всяком случае, ты своего страха не показывал.
Я уловил подтекст этих слов и накинулся на нее:
— Так вы следили за мной и приходили мне на выручку, так?
Она широко улыбнулась и ответила:
— Это мое дело, Арчи. Молодым вредно полагаться на помощь стариков. А теперь иди занимайся своими делами. Мне надо над этим поразмыслить.
Дня через два я получил письмо. Адрес был написан чуть дрожащим бисерным почерком. В нем было достоинство прошлого века. Видел я его впервые, но догадался, кому он принадлежит, еще не вскрыв конверта. Письмо гласило:
Дорогой Арчибальд, я хотела бы, чтобы Вы познакомились с моим высокоуважаемым другом доктором Ройсом Уортингтоном. Он остановился в отеле «Белмонт» и ожидает Вашего звонка. Доктор Уортингтон больше кого бы то ни было способен уладить то, что тревожило Вас последние недели. Вы можете полностью положиться на него, особенно в случаях, требующих принятия необычных мер.
Прошу Вас познакомить с ним и Вашего друга Джедсона, если Вам угодно.
Остаюсь, сэр,
искренне Вашей доброжелательницей,
Я позвонил Джедсону и прочел ему письмо. Он сказал, что сейчас же едет ко мне, а я пока должен позвонить доктору Уортингтону.
— Можно попросить доктора Уортингтона? — спросил я, едва телефонист в отеле соединил меня.
— Я слушаю, — ответил хорошо поставленный английский голос с оксфордскими интонациями.
— Меня зовут Арчибальд Фрэзер, сэр. Миссис Дженнингс написала мне, что я могу обратиться к вам.
— Да-да! — Его голос заметно потеплел. — Буду очень рад познакомиться. Когда вам будет удобно?
— Если вы не заняты, я мог бы подъехать прямо сейчас.
— Погодите… — Он замолчал, видимо поглядев на часы. — Мне надо побывать в вашей части города. Не мог бы я заехать к вам через полчаса или чуть позднее?
— Чудесно, доктор! Конечно, если вас это не затруднит…
— Нисколько. Так я буду у вас.
Скоро приехал Джедсон и еще с порога начал расспрашивать меня о докторе Уортингтоне.
— Я его еще не видел, — сказал я, — но говорит он, как высокоученый английский профессор. Ну да он скоро будет здесь.
Через полчаса вошла моя секретарша с его визитной карточкой. Я встал ему навстречу и увидел высокого плотного мужчину с благообразным умным лицом. Одет он был несколько старомодно в дорогой костюм изысканного покроя и держал в руках перчатки, трость и большой портфель. И при всем этом был черным, как чертежная тушь!
Я попытался скрыть удивление, и надеюсь, мне это удалось: меня просто в дрожь бросает от мысли, что я мог допустить подобную промашку. Почему бы ему и не быть негром? Просто я этого не ожидал.
Меня выручил Джедсон. По-моему, он не выказал бы удивления, если бы яичница-глазунья ему подмигнула. Он взял на себя разговор в первые минуты, едва я их познакомил. Мы сдвинули стулья, сели и некоторое время обменивались вежливыми, ничего не значащими фразами, к которым прибегают люди, пока оценивают новых знакомых.
Первым о деле заговорил Уортингтон.
— Миссис Дженнингс, — сказал он, — дала мне основания полагать, что каким-то образом я могу оказаться полезным вам обоим или же одному из вас…
Я подтвердил это и рассказал вкратце обо всем, что произошло после того, как ко мне явился рэкетир. Уортингтон задал несколько вопросов, и Джедсон добавил кое-какие подробности. У меня сложилось впечатление, что Уортингтону почти все уже рассказала миссис Дженнингс и он просто уточнял детали.