-Пей, пей, пей, пей...
Онее это сразу показалось странным, и чувство, что тут дело не ладно пронзило и охватило ее. Она начала пробираться через это плотное кольцо, и наконец оказалась возле стола, за которым сидело семеро. Она без труда узнала Нернийского, на коленях которого сидела дородная сельская баба. Рядом с ним расположился Дорем, вокруг которого толпилось около десятка студенток. По правую сторону от ректора сидел Касс. Акривикус так же был рядом с Кассом. Напротив них сидели два огромных тролля и один сельский маг. Перед каждым было выстроено в четыре ряда двадцать стопок с тем самым самогоном, которым напилась Юнеа. По одному ряду стопок у каждого уже были пустые. Теперь Онее стало ясно, куда делся Касс. Все участники этого состязания уже дошли до состояния, когда их беседу могли понять лишь они одни, но вели эту беседу очень оживленно. Ректор постоянно поворачивался к Кассу, и что-то ему говорил, а Касс не медлил с ответом.
Разговор в их понимании был таким.
- Ты счастливчик, - сказал Кассу ректор, - у тебя есть призвание, талант. Тебе нужно лишь все это раскрыть в себе.
- Я понимаю, - ответил ему на это Касс, - но в то же время все не так просто. Иногда мне кажется, что я гонюсь за чем-то просто недостижимым. И вся эта ответственность.
- Забудь про ответственность, - махнул той рукой ректор, которая не обхватывала талию селянки, - ты свободен, как никто другой. Ты художник, и это очень много значит. Тебе никогда не придется работать с девяти до шести, ты никогда не будешь зависеть от зарплаты. Да, это не означает, шикарную, богатую жизнь, но это означает жизнь наполненную смысла. Ты будешь делать что-то важное, нужное. Ты не встанешь однажды утром, и, посмотрев в зеркало, обнаружишь, что тебе почти пятьдесят, что ты полысел и растолстел, и что большая и лучшая часть жизни прошла в пустую. Твоя жизнь будет другой. Ты создаешь вещи, просто невероятные, а вскоре освоишь еще и заклинания.
- Не уверен, что у меня получится, - покачал головой Касс, - я кое-что потерял, и без этого мне не справиться.
- Все можно вернуть, поверь мне. Все скрыто на самом деле внутри тебя, ведь я прав? - ректор посмотрел в сторону Акривикуса.
- Да, - мрачно заметил он.
Они прервались, чтобы осушить еще по пять стопок самогона, их противники сделали то же самое. Но на пятой стопке Дорем не выдержали и упал лицом в стол.
- Зеленый еще, - с усмешкой заметил ректор, - но ничего, у него большое будущее.
- Вообще заклинание любви может питаться от разный чувств. Отсутствие любви и ее жажда то же может подпить его, - заметил Акривикус, - так я его использую после смерти моей жены. Она была моим вдохновением, но смерть злая штука.
- Сочувствую, - мрачно произнес Касс, - но мне это не поможет.
- То есть, в твоей жизни уже была та самая девушка? - спросил ректор, - а ты тот еще смарчок. К стати, скажи, а правдивы ли слухи о тебе и Залое?
- Я не буду об этом говорить, - усмехнулся Касс.
- Вот жулик, - рассмеялся ректор, - я ее развожу уже три года!
- У меня есть преимущество, - пожал плечами Касс.
- В общем, - вмешался Акривикус, - я тебе так скажу. Если ты действительно кого-то полюбил, то должен вернуть ее. И не из-за заклинания. Из-за того, что ты вообще ничего не сможешь без нее.
- Я знаю... - мрачно произнес Касс, - но я сжег всем мосты...
Онея все это время наблюдала за ними, как и все остальные, кто столпился, чтобы посмотреть состязание. Но слышали они лишь несвязное бормотание, которое не имело ни малейшего значения. Подходы становились все чаще, и стопки приходилось наполнять практически без остановки. Долго так продолжаться не могло, Онея понимало это. Наконец Акривикус взялся за стопку, но так и не поднял ее, заснув прямо в такой позиции.
Ректор прокричал что-то воинственное, и Касс его поддержал. В этот момент селянин замер, встал из-за стола, и выбежал на улицу, больше так и не вернувшись. В итоге за столом остались лишь Касс, ректор и два тролля, которые не собирались уступать городским. Соревнование продолжилось более ужесточено. Рюмки поднимались и опускались. Наконец один из троллей издал странный звук, и с гулким шумом упал на пол, сломав стул под собой.
Нирнийский вскочил от радости с места, подняв руки к верху, скинув при этом селянку на пол, но тут же его зашатало, и он направился быстрым шагом в сторону туалета. Тролль пристально посмотрел на Касса и произнес более-менее понятным голосом:
- Остались только мы с тобой.
- Твое здоровье, - буркнул Касс, и начал опустошать новую партию стопок.
Это продолжалось еще минут пять. Наконец зрителям начало становиться скучно, и Касс сказал троллю: