Какая бурная реакция… А я еще про осенне-весенний секс шутить не начал, который отличается от обычного лишь тем, что у кого сопли, то и снизу.
Но при дамах пока не стоит. Воспитание у большинства не то. Меня это, кстати, слегка беспокоит. Кто бы что не говорил, но сексуальная совместимость очень важна. А вот на этот вопрос я получу ответ только после свадьбы.
— Да ты не волнуйся, — решил успокоить я его. — Мы — команда дружная. Все вместе тебя и поддержим.
По беседке пронесся какой-то удивительно слаженный звук, очень напоминающие обычный «Ой!».
Все как-то недобро посмотрели на Секача, желая ему скорейшего, а лучше немедленного выздоровления. «Спортивного праздника» не хотелось никому. Особенно в компании со мной. Ведь тогда зачет будет вестись по моим результатам.
— Уйду я от вас! — Схватил брательник чашку с чаем, делая вид, что вот-вот сейчас нас всех покинет.
— Злые вы. — Закончил я за него, широко ухмыляясь.
Тот и не думал возражать:
— Конечно. Злые.
— Так и ты переходи на сторону зла, — предложил я. — У нас есть печеньки.
— Где? — С сомнением спросил Секач, уставившись на меня.
— Вот стоят! — Заявили сразу же несколько человек, указывая пальцами на приличное такое блюдо в центре стола.
— Я остаюсь! — Тут же сориентировался братец.
— Кажется, кто-то совсем нюх потерял, — заявил я. — Ему стоит срочно прозреть!
— А, нет, ухожу. — Как-то снова засуетился Лешка.
Пришлось обломать:
— Поздно, доктор с диагнозом уже определился. Осталось лишь подобрать оптимальное лечение.
Кажется, парень окончательно решил, что врач из меня так себе. Был бы хирургом, должность бы точно через «е» на бейджике писали. А потому во все горло завопил:
— Неееет!
Судя по чистоте и силе идущего от самого сердца звука, жить будет!
Однако требовалось немедленно закрепить результат:
— Ты только слишком быстро не выздоравливай, братец! — Попросил я.
— Это еще почему?
Подозрений во всех смертных грехах в голосе Секача было столько, что еще немного и можно было их хлебать ложкой.
— Давно мечтал провести полевые занятия по медицине. Медики давно просили «манекен».
— Точно! — Тут же загорелись глаза у Инги, чей взгляд тут же стал ооооочень заинтересованным в вопросе. — Ты же нам обещал!
Ничего не обещал. Но убежденность в голосе девушки свое дело сделала. Братец слегка струхнул.
— Не пугай его, Инга! — Пробасил с трудом сдерживающий улыбку Винни.
— Только ради тебя, малыш! — Мурлыкнула девушка под общий негромкий смех.
С этого праздника жизни мы ушли тихо и по-английски. Я, Алина и Наташа. Ингу мне прихватить с собой не позволили. А ведь я даже в шутку попытался. Не позволил «прозревший» Винни, наконец-то разглядевший что-то такое в словах девушки.
А еще говорят, что я доктор плохой! Одному «прозреть» пообещал, так вот даже у тех кто просто рядом стоял глаза открываться начали.
Ну и прекрасно.
Мне только и осталось поддаться главному врачебному принципу «не навреди!» и уговорам невест, свалив оттуда подальше.
Никто и не возражал. Не благодарные!
А ведь давно мы так спокойно не гуляли. Пожалуй с той самой ночи у той так и оставшейся для меня безымянной речушки. Вот только на этой территории можно было быть уверенным, что таких «волков позорных» не водится.
— Я разговаривала с Христафором Милорадовичем, — поделилась Алина, едва мы отошли подальше от казавшейся совершенно игрушечной на фоне темного неба беседки. — Нас оформят как постоянных сотрудников его отдела. Он должен был сообщить тебе об этом завтра. Но и не возражает, если ты узнаешь об этом от меня.
Я с укоризной посмотрел на Карееву, что та, благодаря темноте, вполне благополучно проигнорировала. Стоит ли в такой момент о работе. Кто из нас малолетняя (относительно моей «почти сотни на двоих») девочка и должен ценить очарование момента?
— Продолжай. — Предложил я.
— С завтрашнего дня мы втроем переходим в его непосредственное подчинение.
Я задумался.
— Что для нас изменится? — номинально мы и так числимся его сотрудниками, пусть в официальных документах девочек прописаны другие командиры.
Я же вообще являюсь младшим научным сотрудником Института стратегических инициатив.
— Ты не понял, Саш, — покачала головой огневка. — Нас оформят официально.
— Ох… — Выдохнула держащаяся за мою левую руку Громова.
Понимаю. Сам удивлен.