Ничего-ничего, пусть посидят, подумают о разном.
Высоту мы набрали буквально за пару минут.
Зато через несколько секунд дамы узнают, любят ли они небо, как люблю его я. Как говорится, если с первого раза не открылся — значит прыжки с парашютом не твое!
— Рожденный ползать, куда ты лезешь?!! — Взвыла вдруг Кареева, но это был явно не глас страха.
В глазах ее плескалось нормальное такое предвкушение. Ох ты как загорелась, зажигалочка наша!
Я встал и пристегнул карабины стабилизирующих парашютов за железную скобу, идущую вдоль борта.
— Приготовиться! — Мой рев невесты услышали даже в шуме самолета.
С видом обреченных на заклание, девушки встали, повернувшись к двери. Даже Алинка изрядно струхнула. Вот у них сегодня качельки эмоциональные идут!
— Ну-ну! Бодрее! — Пытаюсь придать бодрости, заправляя «слабину» звена под резиновую соту ранца. — Еще проситься у меня будете!
Мне не поверили. Ну и ладно!
Пилот подает первый сигнал. Я тут же распахиваю боковую дверь.
Второй сигнал.
— Пошла! — Хлопаю я Громову по ранцу, и та ту же делает шаг навстречу рассвету.
Алина, уже сгруппировавшись, придвигается ближе.
— Пошла!
Девушка на секунду замешкалась, но толчок в спину не оставил ей выбора. А скрещенными на груди руками (как того требует групировка) еще попробуй успей ухватиться за фюзеляж! Да и зачем?!
— Джер…!!! — Проорала она нечто смутно знакомое, но свист ветра «съел» окончание амерского клича.
Об этом еще поговорим. Но позже…
Шаг вперед.
Мир привычно несколько раз крутанулся вокруг своей оси, пока не раскрылся купол, и привычный восторг вновь охватил меня, заставляя забыть обо всем.
Эмоций было много. Девчонки орали, визжали и едва не устроили первую брачную ночь прямо в салоне машины от переизбытка чувств.
Не позволил.
Мне, как-никак почти сотня на двоих. И натворил я в жизни всякого. В том числе и с женщинами. Так пусть хоть с этими девочками все будет правильно!
И пусть гормоны молодого тела против такого решения, мозг все же победил.
— Ну как мы, а?! — В который раз воскликнула Громова, ничуть не обидевшись на такой «игнор».
Кареева с глупой, но невероятно счастливой улыбкой уселась прямо на капот своей «Мурены». И ее ничуть не волновала собственная чумазая мордашка!
А вот не хрен клоунаду устраивать и бросаться на землю с поцелуями! А затем еще и ко мне. Так что, возможно, я теперь тоже… Чумазый!
— Ну а теперь разбор полетов! — Решил чуть «приземлить» витающих в эйфории красоток.
Тем такие интонации были знакомы, а потому они прислушались.
— Алиночка, вопрос у меня только к тебе.
Огневка слегка напряглась.
— Где твой патриотизм? — «Строго» интересуюсь у притихшей девушки. — Ну и зачем орать имя старого индейца?
Невеста удивилась.
— Ну вот, — «расстраиваюсь» я. — Еще и чего кричим — не ведаем. Джеронимо, к твоему сведению, индейский военный предводитель. Из апачей, вроде бы. Сопротивлялся армии США до последнего. За его отрядом в тридцать восемь человек гонялись все кому не лень: мексиканцы, головорезы и четверть армии амерской армии на тот момент. И всех их этот краснокожий товарищ вертел как хотел!
Невесты прониклись.
— А мне рассказывали, что это клич «ковбойских» десантников!
— Верно, — Из песни ведь слов не выкинешь. — Лет тридцать назад рядовой десантного полка предложил товарищу использовать возглас «Джеронимо!» в виде боевого клича. Через некоторое время задумку подхватил весь взвод, а после клич стал традиционным для амерских ВДВ. Интересно, что бы сказал индеец, узнав, что его враги выпрыгивают из «стальных птиц» с его именем на устах?
Алина с Наташей рассмеялись.
— Так что в следующий раз можешь кричать «Бенкендорф», — предложил я. — А если мало, то добавляй «Христафор Милорадович».
Магички замерли. Для них мое предложение было сродни кощунству, да и проблем за такое можно было поиметь немало!
Ну та и я ведь всего лишь…
— Шучу! — Поднял руки я, капитулируя под двумя осуждающими взглядами. — Поехали, нам еще вторую часть сегодняшней программы отрабатывать.
В этот раз возражений не возникло.
Глава 10
— Пошла!.. Я раз, а он как хлоп! И я лечу!!!
Громова не в первый раз повторяла свой рассказ. И в изначальной версии он был куда более связным. Сейчас она уже дошла до стадии «нет слов, одни эмоции». Вернее, допилась. И количество выпитого явно не пошло на пользу внутренней логике повествования.