— К сожалению, моя дражайшая тетушка, вы ведете себя крайне неразумно. Я буду поступать, как считаю нужным. — Он поднял руку, как бы останавливая возможные протесты с ее стороны. — Однако я не скажу ни слова, если в этом не будет необходимости.
Люцию такое объяснение удовлетворило. Она смотрела, как молодой человек шел через бальный зад, останавливаясь по пути поболтать с друзьями и кивая знакомым. Она видела тоскливые и безнадежные взгляды девушек и только тоскливые — дам. С этого момента сердце Люции не болело за племянника. Она была уверена, что Диана возродит его к жизни.
К сожалению, Лайонел еще оставался за карточным столом, когда месье Дюпре пригласил Диану на вальс. Прежде чем согласиться, девушка поймала себя на том, что ищет глазами Лайонела. Его не было. Она вскинула подбородок, улыбнулась Этьену Дюпре и грациозно подала ему руку. Если Лайонел вернется — она молилась про себя, чтобы он вернулся, — будет причина поворчать.
Поскольку все внимание Дианы было направлено на поиски Лайонела, то она машинально кивала в ответ на слова Дюпре. Его это, разумеется, очень устраивало, так как он не предполагал, что мысли ее далеко отсюда. Его, правда, удивило, когда леди начала соглашаться с комплиментами в свой адрес, и в целом ее поведение показалось ему многообещающим. Леди Дэнверс дала ему верное направление. Годами отточенным приемом он повел Диану, вальсируя, в угол бального зала, за большой папоротник в вазоне. Жаль, подумал француз, что в этом мерзком заведении нет балкона.
Диана вернулась к реальности, когда ее ноги вдруг перестали двигаться в танце.
— Почему мы остановились, месье? Музыка еще не кончилась.
Он что-то пробормотал в ответ на воркующем французском и провел пальцем по ее щеке и ниже, по шее.
— Такая мягкая и такая упругая, — продолжал он говорить по-французски, удивляясь необразованности девчонки.
Диана сделала вид, что не поняла его прекрасных слов. Затем она посмотрела на Дюпре, слегка наморщила лоб и проговорила:
— Мягкая и упругая? Так говорят о тропических цветах.
— Ах, голубка моя, ваш аромат, такой сладкий, такой seduisante…
— Какой-какой? От меня как-то не так пахнет?
— Да нет же! — Он пробормотал еще несколько слов по-французски, и Диана с поразительной точностью угадала, что на этот раз это не комплимент.
Дюпре вытянул руки вперед, к ней, его пальцы оказались всего в дюйме от ее груди. Девушка отступила назад и почувствовала, как ее накидка коснулась листьев папоротника.
— Такой цветок уже пора срывать, не так ли, ma petite?
— Нет, — ответила она. — Сейчас пора принести мне бокал самого легкого пунша.
Дюпре нахмурился, но продолжал настаивать:
— Ваше тело расцвело и созрело для меня. Я дам вам наслаждение, которое…
— Глупости! Простите, месье, но вы чрезвычайно навязчивы. Я хочу вернуться к тетушке.
Униженный месье Дюпре с подозрительно красным лицом был вынужден проводить неотесанную девицу к ее родственнице. Затем он направился к леди Дэнверс. Поскольку она превосходно владела французским, Дюпре собирался поговорить с ней предельно откровенно.
— Почему ты пошла танцевать с этим человеком? — потребовала Люция ответа, пока Диана отчаянно обмахивалась рукой.
— Чтобы позлить Лайонела, но он меня не видел. Он такой…
Люция улыбнулась. Не будь Диана такой открытой…
— Да, он такой.
Весь вечер Лайонел провел за картами, пока не наступило утро и не пришла пора провожать дам домой. По-видимому, он ничего не знал о выходке Дианы и заговорил, лишь когда они подъехали к дому Люции. Молодой человек помог тетушке выйти из экипажа, затем проговорил, едва взглянув на Диану:
— Надеюсь, сегодня мне не грозит растяжение? Вы не снимали туфель?
— Они мне велики и все время спадают.
— Это невозможно! С девушки ваших размеров… Идемте, Диана. Я хочу завтра встать без головной боли и расстройства желудка.
— Никак не можете оправиться от последствий вашей интрижки?
— Нет, — ее язвительный тон заставил его ответить ей тем же, — я намерен продолжить ее, как только избавлюсь от вас.
Она опять высказала сомнение в его законнорожденности, прибавив к этому его явное сходство с упрямым родственником лошади.
Лайонел рассмеялся и прошептал ей на ухо:
— Ревнуете, мисс Саварол?
— Месье Дюпре сказал, что я вполне созрела, — заявила она. — Это было, когда он отвел меня за папоротник.
Он прищурился и поджал губы, а Диана, невозмутимая, как дочка викария, опустила глаза, чтобы граф не увидел в них насмешливых искорок.
— Вы ослушались меня.
— Ой, я так устала… — зевая, сказала она.
— Я внесу эту вольность в мой список. Вы еще получите от меня шлепок ниже спины.
Его пальцы задрожали, что не вязалось с выбранным им стилем поведения, и, не оборачиваясь, он пошел прочь.
Лайонел с трудом поборол обуревавшие его чувства. От Лоис он ушел только утром, оставив все силы на скомканной постели. На ее лице играла улыбка, и Лайонел остался доволен собой.
Эта интрижка доставляет удовольствие, поэтому граф может собой гордиться. Он был прекрасным любовником, женские стоны и вскрики лишь разжигали его страсть. Когда Лайонел ласкал восхитительную грудь Лоис, перед ним стояло лицо Дианы. Это было невыносимо! Укладываясь в домашнюю постель, граф представил себе, как стонала и кричала бы от наслаждения Диана, если бы он с ней занимался любовью.
Вот болван!
Она, скорее всего, завопила бы… «Свинья…» — так она назвала бы его. Она, наверное, стала бы бить его по рукам, если бы он попытался ласкать ее, ей была бы противна даже мысль о том, как его язык ласкает каждый дюйм ее тела…
Что же происходит с ним? Он ведь достаточно устал и слишком увлечен своей новой интрижкой, чтобы возбуждаться от мысли о трепещущей обнаженной груди Дианы.
Целомудренной Диане были неведомы тайны любовных интрижек и плотской любви. Она просто ощущала прилив жизненных сил, когда находилась рядом с Лайонелом. Ее это удивляло, так как они почти ничего не знали друг о друге, а перемирия их были настолько коротки, что даже поговорить не было времени.
Про себя девушка отметила, что говорить просто так — скучно, обмениваться оскорблениями куда веселее, а Лайонел к этому располагает.
Засыпая, она опять затосковала по дому.
— Ты могла бы хоть притвориться, что получила удовольствие!
Шарлотта покорно погладила мужа по спине.
— Бог свидетель, когда-то ты умоляла меня об этом! Уж не планируешь ли ты изменить мне, как Лайонелу?
Плавный ход ее мыслей прервался. Она застыла, ощутив его на себе.
Шарлотта пришла в ярость и собиралась высказаться, но он уже вошел в нее, пробормотав хриплым, злым голосом:
— Ты родишь мне наследника прежде, чем заведешь любовника, черт тебя подери!
— Да, — сказала она в момент наивысшего наслаждения. — Ты получишь своего наследника, но после этого и близко не подойдешь к моей постели!
Он застонал, чувствуя себя самым большим дураком в мире. Жена подождала, пока он успокоится и ляжет рядом.
— Думаю, дорогой Дэнси, что моим первым любовником станет Лайонел. Он такой восхитительный, огромный… А как он сложен! У него необыкновенно красивый рот, а руки…
— Лайонел теперь к тебе и близко не подойдет, Шарлотта. — Дэнси слишком устал от этого опостылевшего и несуразного брака, чтобы злиться. Из-за женщины он потерял друга, а она оказалась не такой, какой он себе ее представлял. Боже, какого же он свалял дурака!
— Вот увидишь, — заявила она и зевнула ему в лицо.
— Скучно с тобой, милая женушка. Пойду-ка я завтра в театр. Неделю назад я видел там прелестное создание. Я думаю, она мне подойдет.
— Если ты говоришь о пышнотелой милашке Лоис Брэден, то забудь о ней, ты опоздал.
Он действительно думал о восхитительной Лоис, и то, что жена знала ее, заставило его насторожиться.