Отец усмехнулся и передал тарелку со сдобой дочери.
— Я уже сыт, дорогая. Ешь сама.
— Но, Люсьен, это специально для тебя, — возразила Дебора и с укором досмотрела на Диану.
— Дочка вся в отца, — ответил Люсьен. — Она тоже любит эту сдобу и всегда выпрашивает ее у меня с тех пор, как ей исполнилось четыре года. Верно, Диана?
— Совершенно верно. Но я готова поделиться.
— Нет! — крикнула Патриция, потом слегка покраснела и улыбнулась всем за столом. — Это очень мило, Диана. Поступок настоящей леди…
— Вы очень добры, сестренка, — сказал Дэниел. — Но хотя я очень люблю поесть, я не претендую и на кусочек.
Диана рассмеялась, подцепила на вилку кусочек великолепно приготовленного блюда и стала наслаждаться.
— Мне бы правда хотелось, чтобы вы поделились с отцом, — снова повторила Дебора.
Люсьен поглядел на жену озадаченно, затем повернулся к Чарльзу, который начал рассказывать еще одну занимательную историю.
Дэниел закончил есть. Грейнджер откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Диане показалось, что он вдруг состарился. Ей хотелось что-нибудь сказать, чтобы всем стало легче, но слова не шли у нее с языка.
Через час Диана уже зевала, не в силах сдержаться.
Отец улыбнулся ей:
— Тебе пора в постель, дорогая. Она покачала головой:
— Нет еще. Не понимаю, отчего я так устала.
— Пойдемте, Диана, я провожу вас в спальню, — поднимаясь, сказала Дебора.
Диана еще раз зевнула. Она чувствовала себя неестественно: ноги были словно ватные и не держали ее, мозг отказывался работать. Дебора молча проводила ее в спальню и помогла разобрать постель.
— Не понимаю, что со мной случилось, — сказала Диана, покачиваясь.
Перед тем как уснуть, она подумала, что Дебора не кажется теперь такой суровой. Как странно!
Утром следующего дня Диана чувствовала себя вялой. Состояние было таким, словно накануне она выпила слишком много домашнего рома. Однажды с ней такое случилось, когда ей было двенадцать лет. Тогда отец не стал ее наказывать, просто улыбнулся и сказал, что она уже достаточно наказана.
Сердце Дианы билось толчками. Оделась она с трудом. На веранде за столом сидела одна Патриция.
— Вы хорошо спали?
В голосе Патриции прозвучал сарказм. Диана качнула головой.
— Да, наверное, — ответила она и села.
Ей хотелось заняться домашними делами, но сил не было. К тому же даже недоброжелатель вынужден был бы признать, что Дебора со всем прекрасно справляется.
После обеда Диана с трудом доплелась до своей спальни и крепко заснула.
— В чем дело, любимая? — услышала она тихий мужской голос. Потом почувствовала прикосновение к себе мужских губ.
— Лайонел?
Он нахмурился.
— Проснись, дорогая. Уже поздно. Ты проспала ужин.
Диана с трудом открыла глаза.
— Ты вернулся, — сказала она и коснулась кончиками пальцев его щеки.
— Конечно, вернулся. Я скучал по тебе, поэтому поторопился. Ты права, я должен был взять тебя с собой. Хотя бы для того, чтобы исцелить меня после таких огорчений.
— Что там с «Менденхоллом»? — Она говорила с трудом, но еще тяжелее было не закрывать глаза.
— Принять решение было нетрудно. Я захватил с собой Бемиса, чтобы он помог все устроить. Он до сих пор не знает моих планов. Но это касается твоего отца. Послушай, Диана, ты давно чувствуешь такую усталость?
Диана уловила в его голосе беспокойство и улыбнулась ему.
— С прошлого ужина. Я не могу открыть глаз. Ты сказал, что я проспала сегодняшний ужин… Сколько сейчас времени?
— Почти половина одиннадцатого.
— Не может быть!
Она почувствовала на своем лбу ладонь Лайонела. Графу показалось, что на ощупь лоб прохладный. Затем его охватила ярость: может быть, ее чем-то опоили? Но, Господи Боже, зачем?!
Диана почувствовала, как его руки обхватили ее бедра.
— Что ты делаешь?
— Думаю, нам с тобой нужно пойти искупаться.
— Ладно.
— Если я хорошенько тебя окуну, то, думаю, в голове у тебя наступит просветление.
И действительно, прохладная вода помогла Диане прийти в себя. Они оставались в воде почти час. Лайонел вел себя сдержанно. Он страшно соскучился по жене и чувствовал себя виноватым из-за их размолвки перед отъездом на плантацию. Но то, что он увидел на плантации «Менденхолл», привело его в ярость.
— Я оставил тебя здесь потому, что хотел твоей безопасности. Я был дураком, черт побери!
Он отпустил длинное ругательство.
Диана, уже со свежей головой, обвила руками его шею и поцеловала в бившуюся на ней жилку.
— Не искушай меня, женщина.
— Почему бы и нет?
— Потому, — ответил он и нахмурился, глядя поверх ее головы.
В ту же секунду волна накрыла их и они упали, отчаянно барахтаясь.
— Почему потому? — спросила Диана, вынырнув на поверхность.
— Потому, — глубокомысленно повторил Лайонел, взяв жену за подбородок. — Если я не ошибаюсь, кто-то напичкал тебя снотворным.
— Это какое-то сумасшествие!
— Да, — медленно проговорил Лайонел, — так оно и есть.
— Но…
— Расскажи мне как можно точнее, что ты ела и пила за прошлым ужином. И сегодня.
Диана все рассказала. Когда она закончила, Лайонел взял ее за руку и вывел из воды. Затем медленно вытер ее полотенцем и протянул ей халат.
— Очень интересно, — только и сказал он. — Та сдоба из сладкого картофеля… еще кто-нибудь к ней прикасался?
Диана покачала головой:
— Нет, я же говорила, что Дидо испекла эту сдобу для отца, но он настоял на том, чтобы уступить ее мне. И я ее съела.
Они шли к большому дому.
— Лайонел…
— Что, любимая?
— Что происходит?
— Если я не разберусь во всем этом в самом скором времени, — наконец ответил он, — то мы с тобой уедем.
На следующее утро за завтраком Лайонел решил, как говорится, не откладывать свое расследование и пошел в атаку.
Глава 24
Не боги преследуют нас, а мы сами, смертные, воюем с другими смертными.
Лайонел безразличным взглядом обвел всех сидящих за столом. Последней к завтраку вышла Патриция, позевывая, с детски-невинным видом.
— Я рад, что вы вернулись, Лайонел, — сказал Люсьен. — Хорошо, что вы там не слишком задержались, мальчик мой.
— Я видел все, что нужно, — ответил Лайонел. Он улыбнулся и прибавил: — К тому же я скучал по своей жене.
Он сделал паузу, вглядываясь в лицо каждого из присутствующих. В дверях веранды он заметил Дидо и тут же заговорил:
— Прошлым вечером, когда я вернулся, Диана спала. Следовательно, она проспала почти все время с позапрошлого ужина. У меня нет сомнений, что ее напичкали снотворным.
— Господи Боже… — Голос Люсьена оборвался, он не сводил глаз с дочери. — Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая?
— Да, папа. Теперь хорошо.
Последовали бурные восклицания со всех сторон. Лайонел подождал, пока все выговорятся, потом продолжил:
— Скорее всего снотворное подмешали в сдобу из сладкого картофеля. Диана сказала мне, что это блюдо готовили специально для вас, Люсьен. Вы отдали сдобу дочери. Она была единственной, кто ее ел.
— Но это невозможно!
— Какие глупости!
Лайонел с интересом слушал реплики женщин — они реагировали почти одинаково, как если бы… Граф покачал головой, но при этом посмотрел на Дидо. Старуха вся подалась вперед, и Лайонел мог бы поклясться, что ее черное лицо побледнело. Она шагнула вперед, затем назад. Нужно поговорить с ней после завтрака.
Лайонел задумчиво продолжал:
— Или это очень сильное снотворное, или Диане подсыпали его еще вчера либо за завтраком, либо за обедом. Я мало знаком с тем, какими лекарствами пользуются в Вест-Индии. Может, Дэниел может нас просветить?
Дэниел пристально смотрел на Диану, медленно покачивая головой из стороны в сторону.