Мой взгляд наткнулся на встречный пристальный взгляд галантного кавалера. Камушек на шее, так кстати надетый утром, вдруг больно кольнул кожу и, неожиданно для себя самого, я громко спросил:
– Учитель, как думаешь, сколько денег поместилось в этом сундуке?
Учитель чуть изогнул бровь в немом вопросе, но не менее громко ответил:
– Если учесть, что обычно семья присылает тебе золото, думаю – много. Придем домой, посчитаем...
Спиной я чувствовал внимание человека в плаще, камушек Дэйю нестерпимо жег грудь... но улыбку старался поддерживать столь же сияющей, сколь и глуповатой.
До «Дома в камышах» мы дошли без происшествий и, отпустив стражу, занесли поклажу в кабинет.
– Приманиваешь воров? – строго спросил Учитель Доо.
Я смущенно кивнул.
– Ну-ну... – Учитель провел пальцем по пыльной полке с книгами. – Хорошо, что у нас нет слуг. Слугам известно много больше, чем нужно хозяевам... и, порой, больше, чем знают сами хозяева, – он философски пожал плечами и ушел, оставив меня наедине с посланием и посылкой.
Я выбросил из головы встречу с незнакомцем и, сгорая от любопытства, распечатал свиток. Тон письма был характерен для отца, но содержание ввергло в легкое недоумение.
«Гангараджсардарнапал Иса, сын.
Твое обучение продлевается на год, считая с сегодняшнего дня. Не пытайся связаться с семьей, они уезжают из столицы. Я переселяюсь во Дворец, ближе к службе.
Надеюсь на твое благоразумие и строгость твоего учителя.
Годовое содержание, включая оплату обучения, я приказал выдать в полном объеме.
Отец».
Замок был настроен на печать рода и я, как полноправный член семьи, последний год не снимал соответствующий перстень-печатку. С легким щелчком сундук открылся и явил солнечному свету встречный блеск золотых монет. Вот так обманка, которой я намеревался лишь приманить предполагаемого грабителя, оказалась самой что ни на есть правдой. Тяжело вздохнув, я сел пересчитывать капитал и ломать голову об обеспечении его безопасности.
Впрочем, не только о безопасности думал я, вынимая золотые кругляши из сундучка и раскладывая их на столе. Посылку действительно собирали банковские клерки. Не ласкала руки шелковая вышивка Гаури на кошельках, не благоухали пряностями гостинцы от наложниц отца, не радовали глаз изящные буквы писем от сестер. Даже Нила, которая всегда как-то умудрялась узнать больше всех о семейных планах, не черкнула ни строчки. Послание отца было каким-то необычным: он достаточно часто на месяц и более переселялся во Дворец, но специально предупреждать об этом?.. Да и семья в полном составе редко покидала имение, тем более – на год. Получается, я целый год ни с кем не смогу связаться? При чем здесь мое благоразумие? Они сами ведут себя очень странно!..
Надо хорошенько подумать, куда спрятать деньги… Да, в последние дни патрули квартальной стражи как с цепи сорвались. Сегодня мне стала понятна причина их излишней активности, а после разноса, который учинил начальник Управы, они обязательно удвоят рвение. От обычных домушников это обезопасит, но едва ли спасет от таинственного вора. Конечно, в сундучке нужно оставить лишь малую часть присланного, остальное стоит припрятать в какой-нибудь тайник... И я отправился исследовать комнаты в поисках подходящего места, а старый дом полностью оправдал мои ожидания.
К Умину поспешил в приподнятом настроении, чтобы подтвердить свою догадку о том, что «таинственный незнакомец» не чужой для жителей квартала. Посетителей сегодня было немного, но тот, кто мог прояснить ситуацию, на мое счастье, присутствовал. Владелец оранжереи, знаток перспективных холостяков не раз намекал на то, что таинственный незнакомец не столь таинственен, как считают многие.
– Прекрасный вечер, господин Ананте, – я широко улыбнулся и подсел к смакующему вино садовнику. – Здорова ли супруга? Как поживают Ваши прелестные дочери?
Мулиле Ананте ответил на приветствие, высоко подняв бокал:
– Радость и счастье посетили мой дом. Вчера была заключена помолвка старшей... Ах, отрада отцовского сердца! – садовник был благодушен и весел.
– И кто этот счастливец? – проявил я неподдельный интерес. – Неужто таинственный незнакомец?
– Таинственный кто? Ха-ха! – искренне расхохотался он. – Моя дочь не какая-то там работница или служанка. Пусть этот прощелыга с прислугой шашни крутит, а меня не проведешь. Мы солидные люди, романтические бредни у нас не в чести. Жених, – он доверительно наклонился, обдавая меня запахом винных паров, – сам двоюродный племянник жены Селадона Цунига. Достойная семья, я и не чаял... Эх, не было бы счастья, да несчастье помогло. Цуниг так горевал по монетам, которые уплыли вместе с Бубнежником... очень, очень был удручен. Дай Судьба благополучия Бубнежнику! – он залпом выпил бокал весьма приличного вина. Не смакуя и не заедая... варвар. – Цуниг – скупердяй. А у моей Тиночки приданое досто-о-ойное. И Селадону выгодно, и мы породнимся с солидной семьей.
– Как я рад за Вас! Поздравляю! – с энтузиазмом воскликнул я и помахал рукой Умину. – Разрешите угостить Вас еще одним бокалом вина?
– Разрешаю, – важно качнул головой захмелевший Ананте. – Ты воспитанный малец, хоть и дурачок.
Его слова ударили неожиданно больно. Так, что на глазах чуть не выступили слезы. А садовник продолжил разглагольствования:
– Все, у кого есть глаза и капелька мозгов, давно узнали этого «таинственного незнакомца»...
– И кто же он? – я трудом проталкивал слова по сведенному судорогой горлу.
– Кто надо, – Ананте покрутил ладонью в воздухе. – Человек устраивает свои дела как умеет... Нас он не трогает.
Я с кривой улыбкой принял от Умина кувшин вина, поставил его перед садовником и поднялся из-за стола.
– Эй, малец, ты что, обиделся? – закричал мне вслед Ананте, но я уже выходил из кабачка, заплатив за его вино. Иса всегда держат слово.
На улицы мягко опускались сумерки. Настроение было отвратительное. В последнее время я то и дело получал моральные оплеухи от тех, кого считал достойными людьми, и мне это совершенно не нравилось. На мой взгляд, я вел себя вполне пристойно и рассуждал вполне логично, но почему-то некоторые позволяли себе называть меня глупцом. Даже Учитель Доо, казалось, порой смотрел как на скудоумного неумеху... Ноги сами привели меня на окраину квартала, туда, где начинался Западный лес. Деревья шелестели листвой, ночная тьма таилась в глубине чащи, ожидая, как пес, приказа хозяина, чтобы кинуться на город. Тишина окутала мир, вставший на грань между «было» и «будет», и я растворился в безмолвии его перехода от мгновения к вечности.
В настоящее вторглись хнычущие звуки... где-то я такое уже слышал. Не далее как месяца четыре назад поддался чувству жалости к избиваемому ребенку, и это внесло серьезные изменения в мою жизнь. С тех пор события сплелись в столь тугой клубок, что хотелось взять паузу и передохнуть. Слишком много всего случилось. Больше я не побегу на звуки плача, сломя голову.
Осторожно оглянулся и увидел, что по дороге вслед за мной бредет девушка, укрыв лицо в ладонях. По балахонистому платью я узнал в ней служанку поставщика воды, любезничавшую с «таинственным незнакомцем». А вот это было уже интересно. Как сказал Учитель Доо? «Слугам известно много больше, чем нужно хозяевам».