– Ты, должно быть, хочешь присоединиться к друзьям.
– Нет, – если честно, то Гарри и забыл о сборище в магазинчике у близнецов. «Ну чего он так хмурится, интересно? Неужели решил, что я собираюсь его бросить?» – Не сейчас. Пусть они пока вволю посплетничают. И, кроме того, мы же сможем отправиться куда-нибудь вместе? – последние слова мальчик произнес не слишком уверенно. Да, он надеялся, что теперь, когда их отношения больше не тайна, они смогут показываться вместе на людях, но откуда знать – вдруг отцу это придется не по вкусу? Северус слишком замкнутый человек. Гарри отвел глаза.
– Ты хочешь… хочешь предложить что-нибудь конкретное?
– Я бы хотел, чтобы мы поели мороженого… в Косом переулке. Они еще не знают… и если мы отправимся прямо сейчас…
– Мороженого поесть? – уставился на сына Северус. – Можно, наверное. А заодно я мог бы прикупить пару ингредиентов, которых нет в хогсмидской аптеке… – он неожиданно напрягся. – Нет. Это слишком опасно. Темн… Сам-Знаешь-Кто будет теперь пытаться убить не только тебя, но и меня.
– Волде… – нахмурился Гарри.
– Гарри!
– Том пытается меня убить всю мою жизнь. Так что в этом у меня побольше опыта, чем у тебя, – мальчик понимал, что почти кричит, но не мог справиться с голосом. – И знаешь, как это можно одолеть? Нужно жить нормальной жизнью. Он не всесилен и не всевидящ. И если ты не будешь жить нормальной жизнью, то сдашься ему без боя.
– Хм. Значит, съесть мороженое – это что-то вроде политической декларации? – уголки губ отца дрогнули.
– Это демонстрация того, что нас не запугать.
– Ну ладно, – кашлянул Северус. – А Флориан все еще предлагает «самый необычный вкус месяца»? Я слышал, что абрикосово-шалфейное мороженое получилось на удивление вкусным.
Глава 83. Домой
Посетив кафе Фортескью («Не научишься прилично есть взбитые сливки – запрещу тебе их заказывать!»), аптеку («Послед единорога? Бр-р, гадость какая!»), магазин «Все для квиддича» («Можно подумать, тебе еще что-нибудь нужно!») а затем Флориша и Блоттса («С ума сойти! Оказывается, у тебя есть любимые книги. И не учебники притом…»), Гарри и Северус направились в «Дырявый Котел», а оттуда каминной сетью – прямиком в кабинет Дамблдора.
Директор оторвался от наблюдения за странным прибором, сделанным из хрусталя и темного металла, и радостно приветствовал их: – Как раз вовремя. Гарри, по-моему, Рон ждет тебя в Выручай-комнате. Северус, у тебя есть двадцать минут – подготовиться и продумать, что ты скажешь.
– Спасибо, директор, но я научился узнавать время по часам лет тридцать назад, не меньше.
– Ах, молодость, молодость, – весело улыбнулся Дамблдор. – Я лично считаю, что время – не слишком приятная вещь.
– Все равно будет легче, чем во время слушания, – заметил Гарри, изо всех сил стараясь в это поверить.
– Тебе-то придется всего лишь пережить гнев гриффиндорцев, – скривился Северус.
– Ага, а тебе – гнев слизеринцев и Волдеморта заодно. Не так уж это и трудно – я-то как-то справлялся все эти годы? – Гарри пожал плечами и добавил, уже серьезнее: – Удачи тебе.
– И тебе тоже, – Северус двинулся к двери и вдруг задержался на пороге. – Да, Гарри, еще одно – теперь у меня хватит времени продумать полагающееся тебе наказание. Не забывай об этом.
– Восхитительно.
Когда он добрался до Выручай-комнаты, дверь уже была на месте. Гарри взялся за ручку, гадая, какую же комнату вызвал Рон, заглянул внутрь и только-только успел рассмотреть, что внутри обычный зал для тренировок ДА, как услышал вопль Невилла:
– Гарри!
Юноша вошел внутрь и прикрыл за собой дверь.
Друзья уже были там. Шеймус и Дин, правда, остались сидеть, но Невилл и девочки повскакали на ноги и столпились вокруг Рона.
– Гарри? – в голосе рыжика ясно слышалось изумление.
– Ну, чего? – Гарри никак не мог понять, чего они все на него таращатся. В конце концов, он еще ничего не сказал, да и большая часть собравшихся уже знала правду.
– Гарри! – шагнула вперед Гермиона. – Что случилось с твоими волосами ? – она прикрыла рот рукой, залилась краской. Юноша подошел ближе, тогда она, набравшись смелости, бросилась к нему и крепко обняла, прошептав: – Поздравляю.
– Спасибо.
Рон тоже приблизился и осторожно прикоснулся к голове друга:
– Понимаешь, дружище, ты сейчас совсем другой. Конечно, ты и раньше резко менялся, было дело. Но теперь…
Гермиона тоже повела рукой по ежику Гарриных волос:
– Это?..
– Ну, теперь-то я не должен ходить с длинными волосами.
– Но это вовсе не значит, что ты должен был настолько их обрезать!
– Ты бы на меня поглядела до того, как мама Рона их в порядок привела, – рассмеялся юноша. – Я их сам обрезал. Ножом. Так что они черт знает на что были похожи.
– Отрезал волосы ножом ?
– Ну, я ж тебе говорил, что он не может человека порезать. Так что даже если бы я и промахнулся – ничего страшного не случилось бы.
Гермиона только головой покачала. Джинни закатила глаза:
– А что, попросить кого-нибудь нельзя было?
– Я их обрезал во время слушания – вроде как символически. У меня просто спросили, что я об этом думаю – вот я и обрезал волосы и сказал, что он мой отец.
– А это правда? – Шеймус встал. – Рон нам сказал, но…
– Правда. И у меня в подземельях есть своя комната, и вчера я там спал. Один. Так что никаких «особых подробностей», Шеймус. Уж прости.
– А что ты еще можешь про него рассказать? – с надеждой спросил ирландец.
– Он хранит в леднике тушки забитых кротов, – Гарри оглядел скривившихся друзей и усмехнулся. – Чтобы сов угощать. Он любит сов.
– Гарри, но ведь… – Невилл неловко переступил с ноги на ногу. – Он… он же всегда тебя ненавидел.
– Не совсем. Он ненавидел сына Джеймса.
Невилл, Шеймус и Дин встревоженно переглянулись. Как ни странно, заговорил именно Невилл:
– Гарри, но это не слишком хорошо звучит.
– Знаешь… звучало, скорее. Ему прошлось столкнуться со многими вещами, которые он не мог принять, когда я еще был совсем ребенком или даже до того. Теперь, правда, все в порядке, – Гарри попытался отбросить волосы назад, совсем забыв, что отбрасывать особо нечего. – А сейчас, когда ему не нужно больше притворяться Пожирателем Смерти, все и на людях наладиться должно.
– Придется привыкать, – пробормотала Джинни.
– Да, кстати, – юноша медленно поднял руку и стянул с себя очки, потом оглянулся, проверяя, каково это – видеть мир, когда оправа не ограничивает зрение. Наглядевшись, он негромко рассмеялся, переведя взгляд на очки, по-прежнему лежавшие на ладони.
– Пожалуй, они мне больше не понадобятся.
– Что ты имеешь в виду?
– У меня со зрением все в порядке. Последнюю неделю у меня в оправе были обычные стекла, – несмотря на свое заявление, Гарри осторожно засунул очки в нагрудный карман и повернулся к Гермионе. – Все в порядке?
– Поноси их еще немного, – посоветовал Дин, усаживаясь на ближайший мат.
– Да?
– Хотя бы несколько недель, – поддержала одноклассника Гермиона. – Чтобы была хоть какая-то связь с твоим прежним видом. Понимаешь, так людям легче будет привыкнуть к тому, каким ты стал.
– Пожалуй, – пожал плечами Гарри. – Тогда я надену их перед тем, как подтянутся ребята из ДА.
– Так что, Гарри, – вылез Шеймус, – ты думаешь, что теперь Снейп будет не такой сволочью?
– Ну… – мальчик глубоко задумался, машинально пытаясь поправить очки. Лишь когда пальцы не нашли знакомую оправу, он сообразил, что сунул очки в карман. – Со мной он точно будет обращаться получше. С Гермионой, Дином и прочими, наверно, тоже – теперь ему незачем специально унижать магглорожденных студентов, а если он попытается, то будет выглядеть полным болваном. А вот остальным поначалу солоно придется. Нужно же ему поддерживать свою репутацию и доказать всем вокруг, что он самый большой ублюдок среди учителей, иначе слизеринцы его на кусочки разорвут – из-за меня и моей мамы, – и, помолчав немного, прибавил: – И, кроме того, он все равно будет поддерживать слизеринцев – кто-то же должен их поддерживать, верно? – так что не думаю, что он станет меньше выгораживать своих. Короче, я сказал бы, что будет еще хуже, да вот только хуже уже некуда.