На вопрос Андрея Климов не ответил. А куда им торопиться? Его внимание привлек пацан, свалившийся с велосипеда. Он едва не угодил в канаву и теперь срывал досаду на дружке, которого до этого катал на раме.
Что он там ему доказывал, было не слышно, но в ухо бедный пассажир схлопотал. Да еще и пинка получил напоследок.
— Негодяй бессовестный! — сорвалась со своего места одна из старушек, карауливших малышей в песочнице, и замахнулась на драчливого подростка хворостиной. — Я тебе… — Хотя была еще довольно далеко.
Бессовестный негодяй что-то ответил, должно быть, слишком дерзко, поскольку она сразу же остановилась и, воздев к всевидящему небу руки, оглянулась, дескать, слышали? Так глухонемые открывают рот, пытаясь уловить смысл сказанного.
Ее подруги возмущенно покачали головами. Зашумели. Хам какой! На пожилого человека… Ни стыда ни совести.
Климов потер веко.
Старуха с хворостиной ринулась в атаку. За ней следом снялась с места и заковыляла группа подкрепления, бесхитростно используя обходы и перехваты. Старые, хромые, а пути отхода пацану были отрезаны мгновенно.
Должно быть, оскорбленные до глубины души, они и впрямь возненавидели мальчишку. И это придало им еще больше ярости.
— Огрызок чертов! — подхватила своего увесистого карапуза мамаша и заспешила к месту бучи.
Туда же, от углового подъезда в глубине двора, опираясь на суковатую палку, торопился дедок. Приземистый, кряжистый, с протяжно-зычным басом:
— Не замай!
Назревал скандал.
Климов решительно поднялся и зашагал к старухам, плотным кольцом обступившим пацана.
Дедок, не поспевая, матерился на чем свет стоит, и Андрей бросился ему наперерез.
Пахло самосудом.
Злыми чаще всего бывают отчаявшиеся люди, разуверившиеся в своих силах и доверяющие лишь силе власти, подавляющей чужую волю. Иногда их ярость и жестокость кажутся со стороны ответной, спровоцированной, благородной реакцией, но это только лишь со стороны. Просто болезнь безнаказанности выводит темные инстинкты из потаенных вместилищ человеческого «я».
Климов подоспел вовремя.
Одна старуха уже трепала «бессовестного негодяя» с таким остервенением, как будто есть еще негодяи совестливые.
— Прекратите! — охладил он ее пыл и сам поразился суровой властности своего голоса.
Мальчишка тотчас вырвался из цепких рук.
— А вы, собственно, кто? — взвинтилась юная мамаша с карапузом впереди себя. — Чего встреваете?
— Не в свое дело…
Бабки зашумели и разом смолкли, как только услыхали тихое гульновское:
— Мы из милиции.
— Ага.
— Ну, значит, вам и разбираться.
— Вовремя успели.
Запыхавшийся дед одной рукой пригреб к себе виновника скандала, а другой, опершись на свою внушительных размеров палку, нервно дернул в сторону горластой бабки:
— Не замай!
— Тоже мне, начальник! — шепеляво огрызнулась та, взглянув на Климова из-под платка. — Тут и другие есть.
«Не глаза, а омуты с водяными-лешими», — подумал Климов.
Выслушав претензии старух, приняв к сведению их общественный наказ почаще забирать мальцов в колонию, чтоб знали страх, Климов заставил нарушителя дворового покоя попросить прощения и, когда тот заробевшим голосом шепнул: «Я больше не буду…» — обратился к удовлетворенно загомонившей общественности со своей просьбой. Не видел ли кто, не замечал ли случайно в городе или же у них в микрорайоне парня в мохеровой кепке бурачного цвета, в черных вельветовых джинсах и нейлоновой куртке болотного цвета. Не зеленой, а именно болотной. Отвратно-болотной. Очень нужно его разыскать.
— Убивец? — испуганно воззрилась на него бабка в плюшевой тужурке и меленько перекрестилась. — Нет, не знам.
Отвечала она почему-то за всех.
Остальные промолчали.
Зато встрепенулся дедок. Он пригладил свои желтые прокуренные усы и многозначительно кхекнул. Он, видимо, еще не отошел от вспыхнувшей обиды на старух, трепавших его внука, и выступил вперед с таким видом, словно давно и бесповоротно решил: если его соблаговолят выслушать, он скажет, а просто так болтать не будет.
— Значит, так.
Видя заинтересованность Климова, он полез в пальто за сигаретой, вытащил ее из глубины нагрудного кармана, но прикуривать не стал. Должно быть, посчитал, что пускать дым в одиночку не шибко культурно. Он лишь понюхал ее и сказал, что есть резон подумать. Старики, они любят во всем искать смысл.
Крепкие ноги и большие руки при широкой грудной клетке, жесткие сивые волосы, выбившиеся из-под кепки, говорили о том, что один из его предков непременно был кузнец или рыбак. Медленная, слегка скандированная речь окрашивалась глубоким гортанным смешком.