Но вдруг что-то коснулось моей ноги. Я замерла и начала трястись. Оно обвивалось вокруг, мягкое, длинное и противное. Мне захотелось закричать, но я не смогла произнести ни звука. Я стала трястись еще сильнее. Все мои страхи вдруг стали явью. Коллам вырвал меня из оцепенения.
– Эмма, что случилось? Вылезай оттуда. Возьми меня за руку.
Я не могла сдвинуться с места.
– Эм, пойдем. Тебе всего лишь нужно повернуться. Я тебя вытащу, – его голос меня успокаивал.
Я медленно повернулась и увидела его обеспокоенное лицо. Я подала ему руку, и он вытащил меня из воды с такой легкостью, будто я была перышком. Обеими руками он держал меня за плечи и смотрел мне в глаза.
– Что случилось?
– Что-то меня схватило, – заикалась я.
– Это были водоросли, они растут повсюду на камнях. Почему ты зашла в воду? Ты же только что говорила, что боишься воды.
Он невольно покачал головой, будто сокрушаясь над моей глупостью.
Я быстро дышала.
– Пойдем посидим на солнце, ты что-то сама не своя, – это звучало почти великодушно.
Он положил руку на мое плечо и притянул к себе. Прикосновение напугало меня еще больше. Казалось, будто сквозь тело проходят электрические импульсы. Он, видимо, тоже что-то почувствовал, потому что сразу же отстранился.
– Вот, – он подал мне халат, и я завернулась в него, радуясь окутавшему меня теплу.
Он налил чаю из термоса. Я не осмеливалась поднять на него глаз и уселась на покрывало, положив голову себе на колени.
– Откуда вдруг такая паника? – спросил он. В его голосе звучало любопытство.
Должна ли я ему объяснять? Я колебалась. Эту тайну я раскрывала неохотно.
– Объяснить не так просто.
Я посмотрела на него и крепче обхватила чашку, отведя взгляд.
– Просто попробуй, – его голос звучал мягко. Он сел на покрывало рядом. Я почувствовала покалывание на коже.
– Изначально у меня не было этого страха, я люблю плавать. Вода действует на меня маняще, – начала я дрожащим голосом.
– Я так и подумал, – улыбнулся он.
– Почему ты это делаешь? – спросила я.
– Ты о чем?
Я покачала головой, мне было слишком стыдно продолжать. Может, все эти недели он случайно игнорировал меня.
– Мама никогда не пускала меня в воду. Мы часто ходили в походы, но она никогда не позволяла мне подходить близко к берегу. Даже ноги запрещала мочить. Когда я стала старше и поехала в летний лагерь, мне пришлось торжественно поклясться, что я не пойду купаться в озере или море, – я ненадолго замолчала. – Это было проблематично, как ты можешь представить, но я сдержала обещание. Ее страх распространился и на меня.
От воспоминаний на глазах навернулись слезы, медленно стекая по щекам.
– Почему ты плачешь?
– Она умерла. С тех пор прошло совсем немного времени.
– Ты очень по ней скучаешь, – сказал он. Я попыталась взять себя в руки.
– Знаю, что эта боязнь воды иррациональна, но я ничего не могу поделать. Я даже сюда ехать не хотела. Но…
– Но?
– У Амели такой дар убеждения, что я не смогла с ней бороться. Если она что-то вбила себе в голову, нет шансов ее в этом переубедить.
Какое-то время мы молчали.
– Ты счастлива здесь?
Я скептически посмотрела на него.
– Почему ты спрашиваешь?
– Не знаю, – он улыбнулся, и я была вынуждена капитулировать. Все планы игнорировать его или хотя бы быть с ним невежливой растворились в воздухе.
– Сначала было тяжело, но теперь я чувствую себя хорошо. Амели – моя лучшая подруга, даже если иногда она действует мне на нервы. Насчет того, счастлива ли я… Не знаю, – честно ответила я.
Мы снова замолчали и уставились на озеро.
– Я надеялся, что ты поедешь с нами, – прошептал он так тихо, что я даже не была уверена, что он действительно это сказал. Мы посмотрели друг на друга, и я утонула в его взгляде.
– Пойдем, надо собрать дров, пока остальные купаются, – нерешительно сказал Коллам, прерывая наш тихий разговор.
Мы пошли в маленький лес на берегу озера, хотя лесом назвать его было трудно. Там мы собрали столько сухих веток, сколько смогли унести. Коллам следил, чтобы случайно не коснуться меня.
Когда все вышли из воды, мы развели костер, бросили картофель в угли и приготовили колбаски. Под конец были традиционные слишком сладкие маршмеллоу.
Амели пару раз пристально на меня посмотрела. Вечером придется подробно рассказать ей, о чем мы с Колламом разговаривали. Наш разговор не остался незамеченным ею.
После еды Эйдан и Коллам достали гитары из машины и стали петь шотландские баллады и песни в стиле кантри, из которых лишь немногие были мне знакомы. Мне хотелось, чтобы Коллам не переставал петь. Я лежала на покрывале и грелась на солнце.