С самого утра бушевал страшный ливень, который закончился только к вечеру. Потоки струились со всех сторон вниз, в долины, где даже крошечные ручейки превратились в полноводные реки. Добравшись до плоскогорья, путники увидели, что река вышла из берегов и ее мутные воды стремительно несутся мимо огромных валунов, разбросанных по берегам. Брод был еще далеко, но уже не вызывало сомнения, что скорость течения и глубина реки делают ее переход немыслимым. Скорее всего, потребовалось бы еще полдня, прежде чем уровень воды понизился бы, и всадники решились бы войти в реку. Кроме того, необходимо было удостовериться, не переместился ли брод из-за сильного течения, что нередко случается во время подобного половодья, а это можно проверить только при свете дня.
Беглецы молча смотрели друг на друга, озадаченные непредвиденным происшествием, нарушившим их планы. Однако их положение нельзя было назвать безнадежным. После разгрома разбойников прошло несколько месяцев, и боевой пыл солдат, должно быть, уже поутих. Дава заявил, что Гараб, вероятно, скоро вернется, но это не означало, что его возвращение было несомненным. Главарь мог узнать, что произошло в его стойбище, и в таком случае он поостерегся бы там показываться. Поэтому Гарабу следовало соблюдать некоторую осторожность и избегать чужих глаз. Даже если ему встретятся на пути какие-нибудь незнакомые люди, вряд ли они подумают, что странник, направляющийся в Тибет, имеет отношение к предводителю разбойников, который должен был появиться с противоположной стороны — из Тибета. Гараб старался успокоить этими доводами свою встревоженную подругу. Тем не менее он считал нежелательным длительное пребывание на открытой местности.
— Может быть, нам стоит вернуться, снова спрятаться в лесу и подождать, пока не спадет вода? — сказал он. — Если ночью не будет дождя, к утру уровень реки сильно понизится. Или же, так как скоро стемнеет, лучше продолжить путь до самого брода. На рассвете я пойду на разведку.
Дэчема вглядывалась в небо на горизонте. Густые черные тучи клубились совсем низко над землей, и стена тумана медленно подступала к беглецам с противоположного конца плоскогорья.
— Вода не спадет, — сказала она, — ночью снова будет дождь.
Внезапно Дэчема устремила взгляд к далекой точке, силясь разглядеть какие-то неясные очертания.
— Гараб! — вскричала Дэчема. — Смотри, там… двое всадников. Они одеты не так, как местные жители… это солдаты… Они скачут в нашу сторону!
— Да, я вижу их, — отозвался Гараб. — Возможно, они нас тоже заметили или скоро заметят. Теперь нельзя поворачивать назад. Это показалось бы странным. Поедем дальше. Эти солдаты совершают обход или возвращаются с охоты. Они направляются к той дороге, которую мы оставили позади. Не будем мешкать; когда они здесь окажутся, мы уже скроемся из вида.
— Но ведь мы не сможем перейти реку!
— Конечно. Давай двигаться, чтобы увеличить расстояние между нами. Дальше посмотрим…
С этими словами Гараб пустил своего коня рысью вдоль берега, удаляясь от всадников. Он думал, что, когда солдаты доскачут с другого конца плоскогорья до того места, где они только что стояли, он и Дэчема будут уже далеко. Но внезапно всадники изменили направление своего движения, явно намереваясь догнать замеченных людей. Скорее всего, они не предполагали что перед ними разбойник, за голову которого обещана солидная премия. Видимо, они просто объезжали границу, где то и дело появлялись шпионы, и решили допросить пару, которая путешествовала на ночь глядя в столь скверную погоду.
Гараб вновь представил, как Дэчему сжимают чужие руки, и это мучительное видение затуманило его обычно здравый разум. Позабыв о своих недавних утешительных доводах, утратив всегдашнее хладнокровие, он хлестнул лошадь своей подруги, заставив ее перейти на галоп, и поскакал во весь опор вслед за ней.
Внезапная перемена хода, как видно, показалась солдатам подозрительной, и они пустились в погоню. Преследователи быстро приближались к Гарабу и его спутнице, которые, мчались все еще вдоль берега. Тогда разбойник снял с плеча ружье и, не сбавляя скорости, взял на мушку ближайшего из всадников. Гараб был метким стрелком — пуля поразила солдата в грудь. Всадник упал с лошади, а его товарищ спешился и склонился над распростертым на земле телом. Очевидно, смерть наступила мгновенно, ибо он не стал задерживаться возле своего товарища, как было бы, будь тот ранен, а вновь вскочил в седло и продолжил погоню.