Часть I ПОСЕЯВШИЕ БУДУЩЕЕ
Глава I
Налет на караван. — Возлюбленный, сотворенный в мечтах, материализуется.
Пустынное и голое плоскогорье, окаймленное далекими цепями гор, простиралось под сияющим ровной голубизной небом. Ни одна птица не оживляла пространства своим полетом, ни один звук не выдавал присутствия человека или зверя. Этот край земли — последний приют духов и фей, ищущих спасения от врага природы, строителя городов — человека.
Однако в тот день помимо невидимых существ, которые могли водиться на этой возвышенности, узкий овраг, перерезавший гористый пояс плато, приютил пятьдесят всадников с суровыми лицами, одетых в плотные одежды из бараньих шкур и остроконечные фетровые шапки, потемневшие от грязи. У выхода из оврага сидел на лошади впереди затаившегося в засаде отряда его молодой предводитель, он старался держаться как можно ближе к обрывистому склону горы и среди неравномерно разбросанных высоких травяных зарослей, на фоне бурой земли его было трудно заметить даже на достаточно близком расстоянии.
Время шло; люди и лошади, как видно привыкшие к долгому ожиданию, почти не двигались, а предводитель, устремивший взор на противоположный конец плато, застыл как изваяние.
Внезапно он нахмурил брови, силясь что-то разглядеть. Вдали, оттуда, куда он смотрел, у подножия горы показалось темное, едва заметное пятно, которое постепенно увеличивалось в размерах, превращаясь в движущуюся группу людей и животных. Не оборачиваясь, не потревожив своего скакуна, предводитель поднял руку; приглушенный ропот пробежал среди его спутников, а затем снова наступила тишина.
Неясное пятно все расширялось; оно оторвалось от горы и перемещалось теперь в пустом пространстве. Через некоторое время уже можно было разглядеть навьюченных мулов — многочисленный караван, направлявшийся в сторону всадников.
Когда он приблизился к месту засады, предводитель быстро поднял над головой ружье и с пронзительным криком галопом помчался навстречу путникам. В ответ раздались дикие вопли его сообщников, которые, выскочив из оврага, ринулись за ним следом.
Прежде чем странники успели опомниться, разбойники окружили их плотным кольцом, открыв пальбу. Ошалевшие от выстрелов вьючные животные разбегались врассыпную, роняя на землю поклажу и путаясь в отвязавшейся упряжи.
Тибетские грабители, как правило, прибегают к этому тактическому маневру, чтобы посеять панику среди животных каравана и парализовать волю людей. Устрашив погонщиков, разбойники всегда сумеют отыскать разбежавшихся лошадей и мулов и собрать разбросанную по земле поклажу. Однако, если караван ведут хорошо вооруженные, закаленные в подобных стычках торговцы, нападающие могут получить резкий отпор. Завяжется перестрелка, и обе стороны понесут урон. На сей раз путешественники оказались безобидными паломниками, направлявшимися в Лхасу, чтобы преподнести дары Далай-ламе и попросить у него благословения. Благодаря своим осведомителям разбойники знали истинную цену этих даров: дорогих лошадей и мулов, массивных слитков серебра и ценных китайских шелков. Они также предвидели, что те, кому доверена защита каравана, не смогут справиться с порученной им задачей. Их расчет оказался верным. Завидев разбойников, несчастные паломники поняли, что им придется расстаться со своим добром. Робкие попытки к сопротивлению были быстро пресечены; мужчины с понурыми головами и заплаканные женщины смирились со своей участью. Оставалось лишь уладить некоторые детали.
Путникам нечего было опасаться за свою жизнь. Все жители Тибета питают отвращение к убийству и прибегают к нему лишь в крайнем случае. Разбойники, которых я окрестила в одной из своих книг «благородными»[4], не являются исключением; эти «удальцы» к тому же почти всегда набожны и грубо обращаются лишь с теми, кто не спешит сдаваться.
Вещи паломников, их лошади и мулы, деньги и драгоценности, которые они имели при себе, перекочевали в руки грабителей, но те оставили им необходимое количество съестных припасов, чтобы они не умерли с голоду, прежде чем доберутся до ближайшего селения. Они также оставили путникам несколько вьючных животных из тех, что подешевле, которые должны были везти провизию.
Не прошло и часа, как все было кончено, и отряд паломников скорбно поплелся в обратный путь. Бедняги думали только о том, как бы им добраться до родных мест. Продолжать путешествие без еды и денег под силу лишь крепким, энергичным молодым мужчинам, а большинство злополучных странников были зажиточными людьми, не привыкшими к нагрузкам и лишениям. А главное, их паломничество потеряло всякий смысл: у них похитили дары, которые они везли в Лхасу, а предстать перед Далай-ламой с пустыми руками немыслимо.