— Да. Ты прав. Нам нужно все вернуть назад.
Юнги показалось, что голос Чимина прозвучал слишком уж тоскливо и безрадостно.
18 июня
08:50 АМ
Репетиционный зал.
— Перед поцелуем держи меня крепче, пока сердце не отпустило тебя, — спел свою партию Чимин. Мягкий вкрадчивый голос разлился по залу живой музыкой.
— Скажи, чего ты хочешь? Почему ты волнуешь мое сердце? — пропел Тэхён, смотря куда-то в пол. От его тембра по спине мурашки пробежали, но Сокджин не сбился с ритма, продолжая играть тоскливые аккорды на гитаре.
— Почему ты волнуешь мое сердце? — вторил Джин, вытягивая ноты, что сейчас давались слишком легко, а привычные и уже миллион раз спетые слова почему-то именно сейчас царапали изнутри.
Акустическая версия для концерта выходила настолько проникновенной и искренней, что даже у преподавателей по вокалу не было никаких поправок. Надо бы радоваться, но Сокджин чувствовал, что еще немного подобной репетиции и они разревутся, все втроем. Потому что это… невыносимо.
Сегодня в малом зале они собрались только втроем, не сговариваясь, начали репетировать, и так погрязли в своих воспоминаниях, что репетиция превращалась в вечер брошенных жен.
— Просто скажи, что хочешь расстаться, — пропел Тэхён.
— Ты нужна мне, — вступил в новую партию Чимин.
— Просто скажи, что хочешь расстаться, скажи, что это была не любовь.
Сокджину хотелось, чтобы эти слова услышал Намджун. Что бы он сказал это, бросил ему в лицо, что между ними ничего нет и не было, что это просто ошибка, что это не было любовью и не было никаких отношений. Потому что у Сокджина все в голове перемешалось, потому что при виде Джуна с Кэти у него бабочки в животе порхали, а потом хотелось плакать от того, как все глупо у них получается.
Намджун ни разу не гей, а то, что было — лишь последствия проклятья.
— У меня не хватает сил произнести это самому. Сделай это как подарок на прощанье. И я больше не смогу вернуться к тебе, — пробасил Тэхён. Его голос дрогнул на последней строчке.
— Почему я все еще нуждаюсь в тебе, хотя знаю, что будет больно?
Сокджин сбился с нового аккорда и остановился. Парни тоже замолчали, обрывая песню на середине.
— Просто скажи ему, — произнес Сокджин, смотря на Тэхёна. Тот поднял голову, в глазах боль и тоска. — Скажи о своих чувствах, и будь, что будет.
— О чем ты? — спросил Тэхён, будто и не он уже сколько времени страдает по Хосоку.
— Сам знаешь, — устало вздохнул Сокджин. — Сделаем перерыв, хорошо?
Оставив гитару, он поднялся и вышел из зала.
Выйдя в коридор, он собирался позвонить Намджуну, который забрал Кэти с собой в студию, настояв на этом с самого утра. Но набрал номер Чансу. Девушка долго не отвечала, да и глупостью было ей звонить, но Сокджин чувствовал, что еще немного и сорвется.
— Алло.
— Это Ким Сокджин, — произнес он сразу.
Повисла тишина.
— Я хотел спросить, — решился Сокджин спустя минуту, в течение которой уже раз сто пожалел, что позвонил. — Проклятье точно исчезло?
— Точно, — устало вздохнула девушка. — Абсолютно и непробиваемо точно. Проклятья больше нет.
— Но…
— То, что вы начали чувствовать друг к другу, называется не магией, а любовью. Так бывает, — совершенно ровно ответила Чансу.
— С чего ты решила, что мы начали чувствовать что-то друг к другу? — возмутился Сокджин.
— Ох… ты уже третий человек из вашей группы, который звонит мне по этому поводу, — вздохнула Чансу. — Скажу тебе тоже, что и им. Я не могу ничего сделать с тем, что вас потянуло друг к другу. И нет никакого магического заклинания, и как бы Шуга не просил нахимичить что-нибудь, я не могу ничего сделать с лично вашими чувствами.
— Шуга тоже звонил тебе? — удивился Сокджин.
Неужели он тоже…
— Да. Как и Рэп-Монстр.
— Намджун?! — еще больше удивился Джин.
— Вам лучше друг с другом все поговорить и решить.
Это было совсем не то, что хотел Сокджин услышать.
========== 25 июня ==========
Утро. Япония. Токио.
Хосок придирчивым взглядом в который раз осмотрел сцену для своего сольного выступления.
— Хлопья должны лететь на последнем куплете, — напомнил он художественному постановщику и группе танцоров. — Я выйду из зала и встану здесь.
Хосок поднялся на сцену и прошел к искусственному дереву, специально приобретенному для его номера. Хосок вложил немало своих собственных средств для этого номера, создав настоящую сказку на сцене. Несколько деревьев с розовыми цветами, скамейка, «снег», специальное освещение для создания мягкой и романтичной обстановки. Ничего лишнего, но красиво и мило.
— Когда я начну зачитывать свои слова без музыки, на сцене никого не должно остаться, хорошо? — Хосок бросил взгляд в сторону танцоров. Те кивнули в ответ. Хосок еще ни разу так не нервничал перед сольным выступлением, но сегодня это будет нечто особенное для него и Тэхёна. Выступление-сюрприз, которое должно положить начало чему-то новому.
Он еще раз прошелся по сцене, мысленно прокручивая в голове все выступление с начала до конца. Повернувшись в зал, Хосок увидел Чонгука, что сидел в зрительском зале и показывал палец вверх. Хоуп спрыгнул со сцены и подошел к нему.
— Привет. Ты чего так рано пришел? — спросил Хосок у макнэ.
— Посмотреть захотелось на твой номер. Ты его в таком секрете держал, что мне любопытно стало, — улыбнулся Чонгук.
— И для этого ты встал в пять утра? — засмеялся Хосок.
— Это того стоило. У тебя здорово получилось. Будешь? — Чонгук протянул ему стаканчик кофе.
В зале было достаточно прохладно, поэтому Хосок, не раздумывая, принял его.
— Спасибо. Ты вовремя, — улыбнулся ему Хоуп и сел в кресло для зрителей.
Чонгук устроился рядом.
— Это все для него? — спустя минуту тишины, пока стафф разбирал сцену, спросил Чонгук. — Для Тэхёна?
— Да, — прямо ответил Хосок, задумчиво обхватив стаканчик.
Последние недели оказались тяжелее, чем во времена Проклятия. Тэхён избегал его, так ловко, грубо и быстро, что у Хосока уже голова дымилась от невозможности поговорить с парнем. Но разговор пару дней назад расставил все по местам.
… — Постой! — Хосок резко дернул Тэхена в коридоре съемочной площадки, не давая ему улизнуть в очередной раз. Впервые съемки с ним были настолько тяжелыми. Хосок кожей чувствовал напряжение Ви, его нежелание подходить ближе, его постоянные перемещения, лишь бы не стоять рядом. Было больно, как отрезвляющая, обидная пощечина. Хосок не понимал. Что он сделал не так? Почему Тэхён стал так вести себя? Почему все так изменилось, ведь им не пришлось выполнять условия проклятья?
В груди все больше разрасталась пустота. Тэхёна не хватало. Не хватало его смеха, его улыбок, его вечных прикосновений, ночевок вместе, его шуточек, поцелуев. Он был рядом, но казалось между ними пропасть, бездонная, непроходимая, и никакой возможности перебраться через нее.
Но еще больше Хосока добивало то, что Тэхёна не хватало не только, как друга. За короткое время они словно перешагнули через черту, а потом оказались по разным сторонам.
Хосок все чаще ловил себя на мысли о том, что нестерпимо хочется взять его за руку, обнять, поцеловать. А еще этот вопрос в голове. Каким бы был секс между ними?