— Джун, Боже, прекрати, — простонав, Сокджин уронил голову ему на плечо и прекратил вырываться.
— Ты больше не один, — поглаживая парня по спине, пообещал Намджун. — И почему это парням можно встречаться, а лидеру — нет? — попытался он разрядить атмосферу.
— Ты — придурок, Джун. Подставляться так из-за меня.
Близость Сокджина после долгого перерыва подействовала на него, как черкнувшая спичка. Он нежно поцеловал парня в висок, стараясь не спугнуть, не давить, но внутри все начинало полыхать. Вот он, тот, кто не покидает мыслей, о ком все мечты и думы в последнее время, самый желанный, самый недоступный. В его руках, такой податливый, послушный, ранимый, но с железной силой воли.
Намджун поднял его лицо, оставляя россыпь коротких поцелуев — в кончик носа, зажмуренные от удовольствия глаза, в краешек губ. Сокджин потянулся к нему, приоткрывал рот, немым жестом прося большего, но молчал.
— Пойдем в номер? — предложил Намджун, чувствуя дрожь чужого тела.
— А как же Гуки?
— Он ушел гулять, — кладя руки на задницу парня, выдохнул Намджун на ухо. Сокджин тихо простонал, толкаясь в него. — Идем.
— Но…
— У меня все есть, — предупредил Намджун. Умалчивая то, что все нужное оставил Чонгук перед уходом, так небрежно хихикая и предлагая лидеру развлечься. Знал, засранец, чем сегодняшняя ночь закончится для его хёнов.
— Идем, — жарко дыша ему на ухо, согласился Сокджин.
**
Токио. Кафе «Тэцу». Япония.
Чонгук, довольно насвистывая, вошел в ночное кафе. Ему нравилось бывать в Японии, здесь ночью его не так узнавали, как в Корее, хотя вероятность наткнуться на фанаток была высокой. Но оставаться в отеле он сегодня не хотел.
В небольшом зале знакомого кафе было просторно и тихо. Все-таки большая часть молодежи ночью предпочитала отрываться в клубах, а не в маленьких круглосуточных кафешках, наподобие этой.
— Гуки! — услышал он с дальней стороны зала. Обернувшись, он увидел улыбающуюся ему Чансу. Девушка сегодня была одета красиво — яркий полушубок, уложенный волос и густо накрашенные глаза.
Чонгук махнул в ответ и направился к ее столику, на ходу замечая спину второй знакомой.
— Привет, Чансу, — поздоровался он, подойдя ближе, и повернулся ко второй девушке. — Привет, Джиха.
Блондинка подняла на него недовольные зеленые глаза и надула губки, изображая невинного ангела, но это не помешало ей заехать кулаком ему в живот. Чонгук зашипел сквозь зубы и согнулся пополам. Он улыбнулся сквозь кашель — ему всегда нравилась стервозная натура Джихи.
— Это тебе за то, что выставил меня плохой.
— Прости, — прохрипел Чонгук, когда девушка наступила ему каблуком на ногу. — Блин, Джи, хватит уже, — отскочил он от очередного удара. — У меня не так много времени, неужели ты будешь его тратить на ругань?
— Ладно, — махнула она рукой, указывая на стул рядом с собой. — Я соскучилась, — потянулась она к нему.
Чонгук, не опасаясь, что в этом зале их кто-то может увидеть, ответил на поцелуй девушке.
— Я тоже, крошка. Как у вас дела? — повернулся он к Чансу, приобнимая Джиха за талию.
— Это надо спрашивать у тебя, — Чансу стала потягивать коктейль через трубочку, так пошло и вызывающе, что это притягивало взгляд. — Это ты втянул нас в свою авантюру!
— Ты заставил меня играть настоящую стерву, Гуки! — надула Джиха губки.
— И из-за тебя я чуть не поссорилась с Советом, — напомнила Чансу. — Тебе придется заплатить за это.
— Не сомневайтесь, вам понравится оплата, — хмыкнул Чонгук, откинувшись на спинку дивана.
— Как твои хёны? Все сработало? — спросила Джиха, пристроившись рядом.
— Да, — кивнул Чонгук, вспомнив о воссоединении пар одним днем. Все вышло даже лучше, чем он рассчитывал.
— Это было жестоко. Они, правда, могли умереть от этого Проклятья, — сообщила Чансу. — Что, если бы они не сблизились?
— Ты просто не знаешь парней, — отмахнулся Чонгук.
— Зачем вообще тебе нужно было так над ними издеваться? — Джиха скользила наманикюрованным пальчиком по его ноге и это заводило.
— Да. Может, ты нам уже расскажешь о своих мотивах? Ты нашел меня, Джиха, заставил нас наслать Проклятье Единения на своих друзей, которые даже геями не были, заставил Джиха копаться в прошлом мальчиков, чтобы поднять все грязное белье. Ты плохой парень, Гуки, — довольно улыбалась Чансу.
— Я — бэд бой, — самодовольно произнес Чонгук, обнимая Джиха за талию.
— И все же. Зачем так было издеваться над своими друзьями? — настаивала на ответе Чансу.
— Им это было нужно. Я с ними двадцать четыре часа семь дней в неделю, кому как не мне знать, что с ними происходило, — пожал Чонгук плечами. — Мы становились все более популярными, но менее счастливыми.
Чонгук задумался о прошлом. О том, сколько раз видел, как Джин уходит из общаги, о том, как возвращается с покрасневшими глазами. Видел, как Намджуна давит со всех сторон ответственность, как он затухает, перестает шутить и все время пропадает в студии, пытаясь создать новый хит. Видел, как Чимин сторонился людей, как избегал любых контактов с незнакомыми людьми, как вздрагивал, когда его касались стилисты. Видел, как Юнги задыхался от накапливающегося напряжения и все чаще срывался на других, как его песни становились все более депрессивными и темными. Видел, как Тэхён смотрел на Хосока, болезненно и влюблено одновременно, как провожал его взглядом, словно брошенная собака, видел эти его неуклюжие попытки начать встречаться с парнями, которые в конечном счете однажды привели бы к чему-то непоправимому. Видел, как Хосок равнодушно смотрел на Соён, думая о том, что влюблен в эту девушку, но на деле эта Соён вцепилась в него, не желая отставать от мембера из популярной группы. Чонгук видел намного больше, чем показывал. И не мог это оставить просто так, потому что его хёны страдали.
— И как, теперь они стали более счастливыми? — спросила Джиха. — Это того стоило?
Чонгук улыбнулся девушке, вспоминая о Юнги и Чимине, которые так по-дурацки мило и наивно вели себя друг с другом, бросая пламенные взгляды, пока никто не видит. Как Чимин теперь спокойно реагировал на прикосновения и перестал зажиматься, как Юнги стал улыбаться, открывая душу миру. Вспомнил о Тэхёне и Хосоке, о том, каким решительным, наконец, стал Хосок, увидев то, что так долго лежало у него под носом. О том, как изменилось лицо Тэхёна, когда Хоуп открылся ему. Вспомнил Сокджина, в котором теперь прибавилось уверенности в окружающем мире, который нашел свою опору. И Намджуна, у которого появилась новая цель, семья, ребенок. Ради них лидер теперь поднимет группу на новый уровень, о котором Бан Шинхёк и мечтать не мог. Определенно, его друзья стали счастливее.
— Да, Джиха. Это того стоило.
— Надо было тебя с кем-то соединить, — пожаловалась Чансу. — Чтобы сделать счастливым.
— Я не настолько ограниченный, как мои хёны, — хмыкнул Чонгук. — Может, снимем номер в отеле? — предложил он. — Должен же я вам оплатить за вашу черную магию.
— Это магия любви, придурок, — возмутилась Джиха. — Но от оплаты мы не откажемся, да, Чансу?
— Конечно, — пожирая его взглядом, согласилась вторая девушка.
Чонгук был только «за».