И в это мгновение мне пришлось его сделать.
Я могла бы выбрать растерянность. Могла бы воспротивиться увиденному, каким бы очевидным оно ни представлялось. Прекрасно понимая, что это всего лишь начало – и что невероятного станет еще больше, – я могла бы решить, что с меня хватит.
Или я могла бы прикинуться, что все нормально. Что я часть этого мира. И принимаю невероятное.
Я могла бы встать на самый край обрыва и смотреть, как камушки летят вниз, а в это время мое сердце готово выскочить из груди.
Или я могла бы прыгнуть.
Пустые глазницы домов по соседству не видели моего спуска. Слегка пошатываясь, я брела за Снидом вниз по холму к своему жилищу. Никто не знал выбранный мной путь.
Никто не знал мой выбор. А я сделала его.
Снид вручил мне ключи и показал, где включается свет.
– Никаких заклинаний огня или электричества не применять, – с мрачной угрюмостью предупредил он. – Если нужно, можете договориться с научной кафедрой, чтобы воспользоваться их лабораторией. Мусор оставляйте у двери на ночь по четвергам. Отходы сортируйте.
Он испарился, не успела я произнести хотя бы слово. Но исчез не так, как Торрес покинула мой офис, а стремительно и молча выскользнул из комнаты – ему явно не хотелось здесь быть. Одно из двух: Фрэнсис Снид не желал находиться либо в этой квартире, либо рядом со мной.
Обстановка апартаментов выглядела миленько. Другого слова, кроме как «миленько», не подберешь – оно первым приходило на ум и полностью соответствовало увиденному. Из входной двери ты попадал прямо в гостиную, которая отделялась от небольшой кухни низким островком и пустым книжным шкафом, встроенным с одной стороны. Бытовая техника из нержавеющей стали, гранитная столешница. На вид все новое, но если приглядеться, то в граните рядом с холодильником виднелся небольшой скол, а на дверце посудомоечной машины – довольно приличная царапина. Дальше за кухней застеленный ковром коридор вел в спальню и ванную.
Компактно.
Просто.
Мило.
Так почему же он не хотел здесь задерживаться дольше положенного?
В момент озарения я почувствовала себя дурой. Ясно как день. Откуда взяться пустым апартаментам в доме для сотрудников? «Туда еще не скоро кто-то сунется, это уж точно», – сказал он.
Потому что это жилище принадлежало Сильвии.
Я буду жить в квартире мертвой женщины.
Стоя в спальне, я глядела на две тумбочки по бокам кровати и впитывала окружающую обстановку. Затем провела подушечками пальцев по дешевому одеялу. Ткань оказалась скользкой на ощупь, какой обычно бывает нестиранная новая вещь. Я понимала, что, если зарыться лицом в простыни, уловишь запах пластиковой упаковки из гипермаркета.
«Никаких заклинаний огня или электричества не применять», – сказал Снид. Как будто это новехонькое жилище, что он подготовил для меня, действительно было моим. Как будто я относилась к числу тех, кто мог воспользоваться неверным магическим заклинанием и спалить дом. Как будто я была той женщиной, которая могла бы жить в этом месте. Могла бы умереть в этом месте.
От этих мыслей у меня в горле образовался ком. Закрыв глаза, я стиснула новое одеяло в кулаках, лишь бы не задохнуться.
Глава шестая
Когда следующим утром я вышла из своего нового дома в Осторнской академии юных магов, всю территорию школы окутывал туман – как сжимающая виски частного детектива головная боль после легкой контузии и похмелья.
Я закинула в рот таблетку тайленола усиленного действия и запила ее остатками холодного кофе с прошлого вечера. Попутно прокляла вчерашнюю Айви за жалкое решение выпить джина, только эти слова не возымели никакого воздействия. Я не могла винить Айви из прошлого, даже если и жалела, что та не разбавила череду напитков водой. Фотографии из папки стали причиной ночной поездки в ближайший городок, в винный магазин с неоновой вывеской.
Мне не часто доводилось видеть трупы. Только никчемную и постыдную хрень. Это дело вывело меня на совершенно новый уровень. Может быть, даже стоило потерпеть головную боль ради отсутствия нервного срыва, который наверняка должен был последовать за просмотром содержимого той папки. За просмотром тех фотографий.
Качественные матовые снимки пестрели масштабными линейками, желтыми маркерами улик на месте преступления и непонятными пояснениями. На каждом из них Сильвия Кэпли лежала на тусклом сером ковре библиотеки, в секции «Теоретической магии». Она походила на оптическую иллюзию – на дрянной фокус какого-нибудь третьесортного магического шоу в казино на окраине Лас-Вегаса.
Женщина была рассечена пополам: четкая линия спускалась от макушки головы вдоль носа, через дугу Купидона на верхней губе, между ключицами, до самого пупка и ниже. Две части ее тела раскрывались, как половинки расколотого бревна, повернутые друг от друга, лицом к противоположным книжным стеллажам.