— …расстроилась.
Хмм, с этим можно жить. Но ему не обязательно об этом знать.
— Я не расстроилась.
— Я говорю о том, что никогда не навредил бы тебе или твоей семье.
Я вздернула подбородок в его сторону.
— Если бы ты попытался навредить моей матери, я бы определенно надрала тебе зад.
— Ага.
— Да. Ты бы валялся на земле и рыдал «Прошу, не надо, хватит», а я пинала бы тебя в живот: бам, бам, бам!
Он тихо рассмеялся. Джим был невероятно красив. Мы сидели в двух футах друг от друга, но с тем же успехом могли находиться по разные стороны Тихого Океана.
— Не хочу, чтобы ты это делала, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты туда ходила, чтобы пострадала, пытаясь мне помочь. Это не твоя работа — спасать меня.
— Нет, моя.
— Кто сказал?
— Я сказала.
— Слушай, завтра я сам пойду туда, и если буду достаточно долго кого-нибудь душить, мне принесут улитку.
— Агась. А как ты планируешь выяснить, что тебе принесли золотую улитку, а не садовую?
— Я разбрызгаю чьей-нибудь магической крови, пока улитка не засияет.
— Хороший план.
Я опустила черпак в ведро и плеснула в Джима водой. Он отпрянул.
— Какого дьявола?!
— Ты бредишь от недосыпа.
— Дали!
— Браконьеры умны, и многие из них владеют магией. Некоторые даже могут определить, что ты за оборотень с расстояния в сто ярдов, просто взглянув на тебя. Если завтра ты отправишься в Подземку, то заснешь там, одинокий и беспомощный, а потом браконьеры убьют тебя и разрежут на мелкие кусочки, и затем твои драгоценные кости оборотня-ягуара будут нарезаны на тоненькие пластинки и добавлены в вино, чтобы какой-нибудь псих мог обладать волшебными силами в постели.
Он разочарованно зарычал.
— Это как с чаем: кто-то преподносит тебе дар, а ты воротишь носом.
— Ты опять собираешься рисковать. Я не позволю тебе это сделать.
— Так мило с твоей стороны полагать, что ты можешь остановить меня, Джим. Обычно ты мне приказываешь, и я делаю то, что ты говоришь. Я могу жаловаться и поднимать шум, но я сделаю как велено, потому что ты мой альфа, и я уважаю тебя. Тут у тебя нет никакого влияния. Ты ничего не знаешь об этом мире. Твои правила здесь не действуют, но действуют мои. Ты последуешь моему примеру и позволишь мне спасти тебя, Джим.
Потому что мне больно от мысли о твоей смерти.
Он открыл рот. Я опередила его.
— Если бы был другой путь, у нас бы не было этого разговора.
— Я — твой альфа. Это моя работа — беречь тебя.
— Это работает в обе стороны, — парировала я.
Он потер руками глаза. Я плеснула в него еще один ковш воды.
— Прекращай!
— Ты выглядел сонным.
— Я не сонный, я теряю терпение со всем этим магическим дерьмом.
— Без разницы.
Хорошо. Он может упрямиться и психовать сколько угодно, это не имеет значения.
Мы сидели молча. Где-то в стороне стрекотали ночные насекомые и выводили грустные песенки. Завтра будет хреново. Это будет так хреново, а мы даже не знаем, что с ним не так. Мне хотелось, чтобы рынки, наконец, открылись, и мы могли бы поскорее покончить со всем до того, как он снова заснет.
— У тебя, по крайней мере, есть план? — спросил Джим.
— Да. Скорее всего, нам придется спуститься в Переулок Кенни в Подземке. Именно там продаются самые дорогие части животных. Я войду в магазин. Ты будешь ждать снаружи. Я предложу им уйму денег за улитку. Если попаду в неприятности, я закричу, а ты выручишь меня.
— Офигенный план.
Я демонстративно поморщила нос перед ним.
— И, если я облажаюсь и не верну тебя невредимой, твоя мать освежует меня живьем.
— Она, скорее всего, просто вывернет тебя на изнанку.
На лице Джима появилось это забавное многострадальческое выражение лица, а затем его глаза вспыхнули
— Так, она поджаривает каждого парня, которого ты приводишь домой?
Я не привожу парней домой, ты глупый, глупый мужчина.
— Не обращай внимания. Она просто волнуется. Мне почти тридцать, а я все еще не замужем. Это очень важно в моей культуре.
Ему не понять.
— Забавно, как богатство перевесило цвет кожи.
— Джим, не обращай внимания, ладно?
Он поднял руки в примирительном жесте.
— Ладно.
Вот же.
— Она в отчаянии, понятно? Она просто хочет, чтобы я была счастлива и боится, что я никогда не найду хорошую пару.
— Почему?
О боги.
— Что значит «почему»? Взгляни на меня, Джим.
Он взглянул.
— И?
Неужели, мне нужно сказать это вслух? Поговорим об унижении.