– Я заметил, что в гостиной есть диван. Думаю, будет лучше, если я переночую там. Не хочу вас смущать.
Сев в кровати, крепко держа одеяло у подбородка, я осторожно улыбнулась мужчине:
– Это действительно не очень удобно, Аверилл. Но если вы будете ночевать в гостиной, миссис Чериз может обидеться или что-нибудь заподозрить. Кровать достаточно большая, думаю, всё будет в порядке. А рано утром мы отправимся в Тоунхем на первом дилижансе.
Профессор неуверенно посмотрел на дверь, на меня, а потом снова на дверь. Мужчина глубоко вздохнул, и пробормотал:
– Ну, хорошо. Отвернитесь, я переоденусь.
Я сдержала смешок и повернулась на другой бок.
За спиной несколько минут раздавались шаги и шорохи. Спустя ещё секунду кровать просела под тяжестью мужчины, и я повернулась к нему лицом.
Аверилл лежал на самом краю, укутанный по самый нос во второе одеяло. Уж тут я просто не смогла сдержать смех.
– Аверилл! Не бойтесь, я не собираюсь пинаться или отнимать у вас одеяло. Неужели я такая страшная?!
Мужчина, кажется, смутился и пробормотал:
– В том то и дело, что нет.
Я не стала спрашивать, что он имел в виду, но его слова вызвали приятные мурашки.
После нескольких минут тишины, мужчина неожиданно спросил:
– Почему вы назвали меня Рилл?! То есть, я понимаю, что вы не хотели называть наши настоящие имена, но почему именно такое сокращение?
Я хмыкнула и пожала плечами.
– Это первое, что пришло мне в голову.
– Странно... Никто раньше не пытался сократить мое имя.
– И правильно делали. Рилл – звучит слишком резко. Вам оно не подходит.
– Наверное, вы правы – пробормотал мужчина, тихо.
– Как вам рассказ миссис Чериз? На долю Анны Сафор пришлось много испытаний.
Аверилл нахмурившись, ответил:
– Её действительно жаль. Если бы Кар Сафор отомстил отчиму, его можно было бы понять.
Я грустно улыбнулась.
– Да, но это бы не принесло ему облегчения. Местью не вернешь умерших близких.
Взгляд серых глаз профессора стал понимающим и пытливым.
– Вы говорите о своих родителях?
Я коротко кивнула.
– Я предпочла посадить в тюрьму виновных в их смерти. Но когда это случилось, и та искра, что заставляла двигаться меня вперед, погасла, на какое-то время осталась лишь пустота.
– Но вы стали сыщиком, и возродили эту искру – с улыбкой, словно напомнил Аверилл.
Я улыбнулась.
– Да, возродила. Говоря о Сафорах: Джо Мейд наверняка будет следующей жертвой, и его просто необходимо найти. Как и Сафора–младшего.
– Всё же думаете, что Кар убил Форсетов?
Я поворочалась, окончательно ложась на бок, лицом к Авериллу.
– Почти уверена. Месть за смерть отца. К тому же он учился в Академии в то же время, что и младшие Форсеты. Они могли быть знакомы.
– Значит, мисс Дьюс была права.
Поморщившись, я неохотно проговорила.
– Возможно. Патриция хорошо разбиралась в магическом оружие, а преступник применял особый механизм, для проведения своих взрывов. Это не может быть простым совпадением. Но в Доме изобретателей мы вряд ли что-то узнаем. Нужно будет ещё раз посетить Академию Ротас.
– Интересно, что его связывало с Отвергающими?! Когда младший Сафор только успевал везде вмешаться?! – хмыкнул Аверилл.
– Возможно, после смерти матери он вступил в ряды Отвергающих в надежде, что те помогут ему отомстить. Но не будем делать поспешные выводы.
– Значит, завтра отправимся в Академию, а дальше будем искать Мейда и Кара?!
– Точно – кивнула я.
– А с мисс Дьюс не хотите встретиться? Вдруг она тоже нашла что-то интересное?!
На свой красноречивый взгляд я получила ответ в виде осуждающего, но теплого взгляда. Аверилл очевидно хотел, чтобы я наладила отношения с моей заклятой подругой, вот только он не был с ней знаком.
– Ладно–ладно, возможно нужно будет с ней поговорить, но не надейтесь, что мы станем лучшими друзьями! Лания... своеобразный человек. Журналистка до мозга костей. Она зачастую не чурается сомнительных методов. А вот, что точно нужно сделать, так это проведать Дорсана. Может у гвардейцев есть новая информация.
Обсудив наше расследование, мы надолго замолчали, но почему-то никто из нас не пытался погасить свет и не сказал, что пора спать. Мы просто смотрели друг на друга, пристально и с интересом.
В полумраке глаза профессора казались темными и гипнотизирующими. Впрочем, я и днем довольно часто тонула в его глазах. Волосы, каштановые непослушные вихри, казались такими шелковыми на ощупь. Высокий, умный лоб сейчас был гладким, но я знала, что когда Аверилл думает, его прорезают неглубокие морщины. Нос – прямой и четко очерченный. Хотелось провести по нему пальцем, но я не осмелилась. Губы – полные и чувственные, которые были так близко ещё сегодня утром. Они были близко и сейчас, но я не хотела двигаться и нарушать этот хрупкий момент тишины и изучения друг друга.