Мужчина тоже изучал мое лицо, всё ещё закутанный в одеяло до подбородка. Какой он видит меня? Лишь однажды он видел меня в подобном виде, но тогда я была ранена, и вряд ли он обращал внимания на что-либо кроме моего простреленного плеча. Что же он видит сейчас?!
– Кали? – тихий шепот мужчины прервал мои мысли и заставил тихонько вздрогнуть.
– Что, Аверилл?
Помрачнев, профессор повернулся на спину и, уставившись в потолок, проговорил:
– Вы никогда не говорили... Вы были когда-нибудь помолвлены или может замужем?
Радостная улыбка расцвела на моих губах. Если он задает такие вопросы, значит... Стоп, нельзя думать так. Пустые догадки могут привести лишь к разочарованиям.
– К девятнадцати годам я не успела влюбиться, учеба, дела Клуба светлой надежды... Как-то не было времени. Потом родителей убили, нужно было выживать и искать виновников их смерти. Тогда уж точно стало не до романтики – улыбка, то грустная, то радостная промелькнула на губах Аверилла,– А вы? Были когда-нибудь влюблены?
Профессор задумчиво поджал губы, вспоминая:
– Дважды.
Сердце вдруг пропустило удар.
– Первый раз мне очень понравилась наша с родителями соседка Кэри Сорс. Она была очаровательна: черные как смоль волосы, милый румянец на щеках...
С каждым словом Аверилла я всё сильнее сжимала зубы от злости. И ещё эта его мечтательная улыбочка!
– Ну и почему же у вас не сложилось?
– Нуу, скажем так – родители не позволили. Всё же пять лет – слишком мало для женитьбы.
Я в шоке вытаращила глаза на мужчину, и наконец-то поняв, что его улыбка на самом деле была хитрющей и дразнящей громко рассмеялась.
– Как рано вы начали разбивать сердца прекрасной половине человечества! Ну а сколько вам было, когда вы влюбились во второй раз?
Мужчина печально ухмыльнулся:
– Двадцать два.
Мое настроение опять понизилось ниже некуда.
– Я вот–вот закончил Академию и полностью погрузился в исследования. Не обращал внимания не на что, часто забывал поесть. К нам в дом тогда приехали друг моего деда и его внучка – Лэтти, примерно моего возраста. Она приносила мне в кабинет ужин, стала интересоваться, чем я занимаюсь. Полагаю, ей нужно было общение со сверстниками, и я был единственной кандидатурой. Мне казалось ей действительно интересно со мной... Но потом она уехала, а на мое письмо ответила довольно категорично.
Я громко фыркнула и решительно проговорила:
– Значит она либо слепа, либо глупа, либо просто сумасшедшая!
Мужчина тихо рассмеялся:
– Я так и знал, что вы скажите что-нибудь в этом роде! Но может мы с ней просто слишком разные. Да и вряд ли мою симпатию к ней можно назвать влюбленностью. Так что у меня тоже не богатый опыт отношений с девушками.
Я ободряюще улыбнулась, пытаясь игнорировать радостный трепет в животе от этой новости.
Внезапно кое-что вспомнив, я спросила:
– Вы жили у деда после окончания Академии?
Мужчина кивнул.
– Моя мама умерла при родах, отец вскоре последовал за ней. Они очень любили друг друга, и, кстати, тоже были учеными. Меня воспитывал дед, отец матери. Его дом недалеко от столицы, и я жил у него какое-то время после Академии. Вскоре мне предложили место преподавателя, и я снова вернулся в Ротас.
– Я не знала о ваших родителях. Мне жаль. В этом наши судьбы похожи.
Аверилл тепло улыбнулся.
– Да, но, не смотря на наши потери, у нас есть близкие люди, и это замечательно. У вас мистер Майн, миссис Пулф, Нюх, в какой-то степени мистер Дорсан и, конечно, мальчишки. У меня дед, друзья из Академии, Кира.
Я хмыкнула, улыбаясь.
– Вы кое-кого забыли, Аверилл.
Брови мужчины поднялись в удивлении.
– Разве? Конечно, у вас наверняка есть ещё много друзей, но я перечислил только тех, кого знаю.
– Нет, вы действительно перечислили почти всех, кому я доверяю. Кроме одного человека – себя. Надеюсь, и обо мне вы можете сказать так же.
Глаза Аверилла понимающе сверкнули, и мужчина, чуть смущаясь, ответил.
– Да, конечно. Ещё мы есть друг у друга.
Я радостно сев в постели, и нарочито горделиво задрав подбородок, провозгласила:
– В таком случае, у меня есть к вам просьба, и я обижусь, если вы мне откажите!
Мужчина тоже присел, откинувшись на полог кровати, и с интересом вопросил:
– И что же это за просьба, Кали? Я постараюсь сделать всё, что в моих силах.
Я, посерьезнев, заглянула мужчине в глаза и просяще пробормотала:
– Мы уже называем друг друга по именам, и довольно многое знаем друг о друге. Я думаю, будет гораздо удобнее перейти на "ты". Конечно, если ты не будешь против.
Фух, а это было не так уж и легко. И называть Аверилла на "ты" тоже было немного странно. Вдруг это он сейчас на меня обидится и посчитает такое предложение, как минимум, невежливым.
Мужчина выглядел растерянным и смешавшимся. Он несколько раз открывал рот, чтобы ответить, и каждый раз останавливал себя. И с каждой минутой его молчания я становилась всё мрачнее, и мрачнее. Наверное, я всё же поспешила с подобной просьбой или вообще всё должно было случиться само собой.
– Просите, Аверилл. Это было невежливо с моей стороны, и я не должна была...
– Нет! Всё в порядке! Я просто удивился, вот и всё. На самом деле вы... то есть ты права. Так гораздо удобнее разговаривать, да и мы уже достаточно знаем друг друга, чтобы общаться более... непринужденно.
Мои губы расплылись в радостной улыбке, но я постаралась хоть немного сдержать себя.
– Я рада, что ты не посчитал мою просьбу несвоевременной.
Неожиданно, даже для себя, я широко и громко зевнула. Аверилл весело рассмеялся.
– Уже поздно, пора спать. Этот день был довольно трудным.
Я кивнула, и устало забралась под одеяло, ложась на бок. Аверилл погасив лампу, тоже лег в постель.
В спальне стало так темно... Проглядывались лишь смутные очертания предметов и мужчины рядом со мной. Теперь Аверилл не был напряжен, как вначале, и не цеплялся за одеяло. Его дыхание – спокойное и тихое – было единственным звуком в абсолютной тишине комнаты. Разве что иногда слышалось фырканье Нюха или Киры.
– Спокойной ночи, Кали. Надеюсь, тебе приснятся хорошие сны.
Хорошо, что было так темно, и Аверилл не увидел моей глупой широкой улыбке.
– Спокойно ночи, Аверилл. И тебе хороших снов.