На третий день мистер Дорсан, который заходил проведать мисс Рикс каждый день, всё же решил, кто будет безопаснее перевезти девушку домой. Ей стало немного лучше, и была опасность, что Отвергающие захотят закончить начатое.
Пока мисс Рикс загружали в карету скорой помощи, пока везли в её дом и относили на носилках в её комнату, сердце сжималось от беспокойства и страха. Девушка была слишком слаба и всё ещё не пришла в сознание. Её лечащий врач чуть не получил сердечный приступ, когда мистер Дорсан рассказал ему о перевозке его больной в таком состоянии, но было слишком опасно отставлять её в госпитале.
Спальня мисс Рикс находилась в башне, пристроенной к её дому. Я ухаживал за девушкой днем и ночью, за исключением интимных вещей, с которыми справлялась миссис Пулф. В доме воцарилась напряженная тишина и ожидание, когда Калиостра очнется. Нюха и Киру не пускали к мисс Рикс, и я их почти не видел, но миссис Пулф сказала, что они почти ничего не едят и выглядят чрезвычайно подавлено. Все хотели, чтобы хозяйка дома поскорее поправилась. Правда был ещё страх того, что когда она очнется, не захочет меня видеть, ведь это я подвел её.
Калиостра очнулась под вечер пятого дня. И она снова выглядела собой, с чуть проступившим румянцем на щеках и неуёмным чувством юмора. Она пыталась не подавать виду, но я заметил кровь на повязке на плече, и то, как девушка морщилась при каждом движении.
Смотреть ей в глаза было трудно. Она настояла попозже разобраться со списком владельцев дома Сафоров, и я не смел отказать. Ей нужно было сменить повязку, и я с желанием сделать для нее хоть что-нибудь, отправился за миссис Пулф. И за подносом с едой, так как у девушки проснулся аппетит.
Миссис Пулф, Нюх, Кира – все были счастливы, что Калиостра очнулась. Она съела всё, что я принес на подносе, и с удовольствием стала обсуждать Отвергающих и наше расследование. А ещё, продолжала морщиться при каждом движении левой руки. Каждый раз при этом сердце сжималось от вины. И видимо это чувствовал не только я.
Уже выходя из комнаты, Кира вдруг вернулась, и, прыгнув на кровать к девушке, покаянно ткнулась мордочкой ей в руку. И Калиостра, казалось, не понимает, почему лисица так грустит.
Наверное, эта сцена стала последней каплей, переполнившей чашу моего самообладания. Я быстро высказал девушке свою вину и, забрав лисицу, ушел. Не выдержал бы её разочарованного или осуждающего взгляда.
Я ведь всю жизнь просидел или в аудитории Академии или в библиотеке или в своем кабинете. Убийства, взрывы, погони – всё это было так ново и так интригующе. Но во всем надо стараться быть профессионалом. Работа сыщика, наверное, не для меня, ведь ошибку здесь не исправишь так просто, как ошибку в своих записях. Если бы Калиостра не очнулась... Даже думать об этом было больно.
Миссис Пулф уговорила меня не уезжать в Академию на ночь глядя, и я остался ночевать в доме Калиостры.
Ночь прошла без сна, в метаниях и сомнениях. Перед рассветом я всё же принял правильное решение – нужно возвращаться к своему пока не начатому исследованию и забыть о расследованиях. Я ничем не помогаю мисс Рикс, только приношу вред.
Но утром с девушкой поговорить не удалось. Я спешно позавтракал и вместе с Кирой отправился на занятия со студентами. На самом деле я уже опаздывал, и у меня совершено не было аппетита, но миссис Пулф умела уговаривать.
На обратном пути я зашел к мистеру Дорсану и взял у него список владельцев дома Форсетов. Я обещал Калиостре, что принесу его, и я сдержу обещание.
Погода на улице соответствовала моему настроению – хмурые тучи на небе, редкие капли дождя... К дому мисс Рикс шел медленно, неохотно. Было трудно представить, что я увижу её сегодня в последний раз.
Киру я снова оставил во дворе. Дверь мне снова открыл дворецкий – мистер Майн.
Девушка увлеченно читала книгу на диване в гостиной. На ней было надето красивое бардовое платье, скрывающее повязку на плече.
Я говорил что-то о исследовании недавно найденного на раскопках механизма (услышал эту новость на улице, от разносчика газет). Говорил о том, что расследования не для меня. Я пытался выглядеть безразличным. Единственный раз, самообладание подвело меня, когда Кира опять влетела в гостиную маленьким ураганом. Слишком много хороших воспоминаний было связано с этим домом и мисс Рикс. Но нужно держаться и говорить.
Пожалуй, я ещё не видел мисс Рикс такой возмущенной и страстной. Каждое её слово было таким логичным и убедительным, что в конце я чувствовал себя растерянным идиотом. Счастливым растерянным идиотом. Потому что я всё же остался. В конечном итоге она права – если с ней что-нибудь случится, я не прошу себя, что ушел.
И вот снова – мы разбираем документы, сидя рядом за столом в гостиной, подшучивая друг над другом.
Неожиданные гости Калиостры заставили удивляться теперь меня. Её тайные агенты оказались маленькими бездомными мальчишками, о которых она заботилась всю жизнь. И её родители... они умерли, но было не время спрашивать, как это произошло. Так много вопросов... Но сегодня я узнал очень важные вещи о Калиостре. Она была гораздо мягче и чувствительнее, чем пыталась показать. И мне нужно было делать над собой усилие, чтобы постоянно не кидать на нее восхищенные взгляды.
Наше расследование сдвинулось с мертвой точки, когда мы нашли фамилию "Сафоры" в списке бывших владельцев дома Форсетов. Теперь нам предстояло поехать в Штаб Гвардии, чтобы найти об этой семье больше информации. Я снова чувствовал себя частью чего-то важного, любовался, выглядящей намного лучше, мисс Рикс, и, кажется, был счастлив.