***
Мужчина, взяв свой портфель с кресла, и подойдя к столу, с загадочным видом вытащил из него толстый фолиант в кожаной старинной обложке.
Я, подойдя к Авериллу, посмотрела на книгу, на которой не было указано не название, не имя автора.
– Я долго искал информацию в своих записях, но найдя в них лишь намеки, перешел на книги библиотеки Академии, – осторожно переворачивая тяжелую обложку таинственного фолианта, проговорил Аверилл.
– Хм, интересно. И что же это за книга? – протянула я, разглядывая пожелтевшие тяжелые страницы с чуть выцветшим прописным текстом и гравюрными иллюстрациями.
– Это записи Родерика Кельского. Он был...
Я, ахнув, перебила:
– Одним из первых в истории людей, владеющим магией механизмов. Точнее считается, что именно в его записях впервые упомянуто искусство владения устройствами.
Аверилл с одобрительной улыбкой кивнул, перестав, наконец, переворачивать страницы.
– Но как тебе разрешили взять такую реликвию?! И вообще, по слухам такие книги в Академии хранятся в специально-защищенной комнате, куда есть доступ только ректору.
Мужчина смущенно отвел взгляд.
– Ну... Когда я понял, что в библиотечных книгах о взрывных устройствах информация дается только намеками, я пошел к ректору. Так как он был моим наставником, я думал, он даст мне доступ в свое хранилище ценных книг.
Тут профессор, нахмурившись, замолчал.
– И он, конечно, не дал тебе доступ. Неужели, ты украл этот фолиант?! – воскликнула я неверяще.
Глаза Аверилла забегали, и он торопливо забубнил:
– Я просто ненадолго взял, а потом верну в целости и сохранности. Между прочим, я потратил некоторое время, чтобы найти нужное в этом хранилище, перелистал множество ветхих пыльных книг, и меня никто не поймал. Не удивлюсь, если ректор специально отказал мне, но решил не мешать, если я возьму инициативу в свои руки. Я нашел действительно кое-что интересное, и чем ругаться и осуждать...
И вот теперь я больше не смогла сдерживать смех. Я так громко расхохоталась, что слезы выступили на глазах. Но при этом я уверена, что сейчас я вся сияла восхищением к нему.
Мужчина растерянно понаблюдал, как мой смех, наконец, пошел на убыль, и неуверенно улыбнулся.
– Аверилл, я вовсе не ругаю и не осуждаю. Я невероятно восхищена! Ты же так многим рисковал, ради нашего расследования! Ох, Аверилл... Но нужно побыстрее изучить эту книгу, переписать самое важное, и вернуть её обратно. За такое нас может ждать серьезное наказание.
Мужчина встрепенулся:
– Не нас, а меня – я же взял эту книгу, вопреки отказу ректора.
– Теперь нет тебя и меня, есть мы. И, в конце концов, ты именно ради меня пошел на такой риск.
Встав на цыпочки, я поцеловала мужчину в щеку, со всё ещё радостной улыбкой на губах. Он довольно улыбнулся мне в ответ и начал показывать мне то, что нашел в старых записях Родерика Кельского.
– Вот здесь целая глава посвящена механизмам, способным нанести непоправимый вред человеку. Сверхострые ножи, замаскированные в безобидные механические игрушки; особое устройство, похожее на револьвер, метающее сгустки огня, – водя пальцем по текстам на страницах, и показывая мне, казавшиеся фантастичными, иллюстрации, рассказывал Аверилл.