— Она жива?
— Живет теперь чуть выше, в горах, господин, — отозвалась словоохотливая девица. — Очень переживает по поводу сыночка… Из него-то, сказывают, сделали какое-то чучело, а потом он и вовсе сгинул где-то на востоке.
— Какое чучело? — не понял Ибраил.
— Ну, он же был не очень-то в своем уме, господин, и ни на что больше не годился. Так что вот, сделали из него что-то полуживое, что двигалось только по приказу того мага, что был с востока…
— Стой, — не выдержал Ибраил. — Не так быстро и, главное, не так… неправильно. Просто отвечай мне, девушка, нельзя ли позвать сюда эту Невету, которая продала мальчика, которого тут прозвали, кажется, Трол?
— Конечно, — вежливо ответил юноша, поднимаясь, — если господину будет угодно, я сбегаю. Это недалеко… И еще не поздно, так что я сбегаю за ней.
— Приведи ее сюда, добрый юноша, со всей учтивостью, — попросил его Ибраил. — А ты, девушка…
— Она пойдет со мной, — твердо ответил юноша.
Он взглянул еще раз в сторону располагавшейся за столом компании, к которой теперь присоединилась Зара, братья Бали и Батар. Самвел и возница Салфик, по-видимому, решили проверить, как обходились с лошадьми. Ибраил кивнул.
Потом Самвел и возница тоже уселись за стол, и как раз подоспела первая подача из кухни. Это оказались обыкновенные галушки, с большим количеством теста, в каком-то очень темном, пахнущем горными травами соусе. Путникам, последний месяц не евшим ничего путного, галушки показались чем-то сродни кроссовой благодати, особенно
Ровату и Крохану, которые принялись за еду чуть не с рычанием, а потому даже Тролу осталось маловато. Блюдо решили повторить, но им вынесли что-то смахивающее на лапшу с мелко растертым козьим сыром и чесноком, а потом уху, сваренную с добавлением какого-то темного, жилистого, но очень приятного на вкус мяса…
Дверь раскрылась совершенно неожиданно, даже Ибраил вздрогнул от того, что пропустил это движение. И в гостиницу вошел давешний юноша, он почти насильно тащил за собой какую-то женщину в темном плаще с глубоко надвинутым на голову капюшоном. Юноша верещал:
— Я же говорю тебе, господа приехали из неведомых земель, спрашивают тебя, чтобы… — Он умолк, осознав, что теперь его слышат все, даже неизвестные путники.
Трол встал. Женщина откинула капюшон, прибрала волосы со лба, подняла голову. Ее глаза были стального серого цвета, очень большие. Собственно, только глаза на этом лице и остались. А вот губы, щеки, нос и даже подбородок как-то истончились, сделались морщинистыми, но не от прожитых лет, а от беды и, может быть, слез.
— Матушка, — позвал Трол.
Женщина поклонилась. Потом выпрямилась, она поняла, что это не обращение, а призыв. И посмотрела на Трола так, что ему захотелось прищуриться — слишком уж интенсивный удар светлого света струился из этих глаз. А потом она стала оседать… Подхватить ее успел Роват. Глаза ее были теперь закрыты, и лицо запрокинулось вверх.
Ее отнесли в кровать, которую хозяин гостиницы освободил наверху, и уложили. На несколько минут с ней осталась только Зара. Потом она вышла из комнаты, у дверей которой стоял Ибраил, перебиравший какие-то свои склянки, и Трол. Зара посмотрела на обоих мужчин каким-то отчужденным взглядом и прошептала:
— Кажется, она давно не ела.
Трол и Ибраил вошли. Женщина уже пыталась улыбнуться дрожащими губами. Увидев Трол а, она протянула к нему руку.
— У нас не было выбора… Может, ты не помнишь, но у нас не было выбора. А две девочки, дочери мои, — их-то я не могла… отдать в чужие руки. Вот и получилось…
— Ничего, матушка, — спокойно, гораздо спокойнее, чем ему бы хотелось, ответил Трол.
Он подумал, что, наверное, мастер Султунар и в самом деле что-то нарушил в нем, когда заставил его сначала умереть, а потом воскреснуть на камне в окружении четырех костров. Трол что-то утратил, стал другим, переродился, и теперь прежнего уже не вернуть.
— У меня есть сестры?
— Да, большие уже девочки, — с гордостью ответила Невета. — Обе замужем, живут хорошо, только… далеко очень, в низовых землях. Они бы приезжали, но у обеих дети, семьи, хозяйство.
Она замолчала от беспомощности. Трол взял ее тонкую, как птичью, руку в свою ладонь, согревая ее, и сказал:
— Матушка, все хорошо. — Помолчал. Попробовал улыбнуться — не вышло, видимо, не так уж был спокоен, как думал. — Скажи, ты никому не давала хотя бы немного своей крови в последнее время?
— Кровь? Я не давала…
— Может быть, сестры? — спросил Трол Ибраила, подняв голову.
— Через сестер это невозможно, — ответил маг. — Вернее, очень трудно. Никто не будет атаковать магией на крови через сестер, если можно добраться до родителей. — Он посмотрел на Невету. — Женщина, а где твой муж, отец Трола?