Что до любовной магии, то существует еще и методика с применением определенных ароматических трав: их варят в кокосовом масле и произносят над ними заклинание. Оно придает мощную способность вызывать сновидения. Если приготовившему это магическое варево человеку удастся сделать так, чтобы его аромат достиг ноздрей возлюбленной, то этот ищущий любви обязательно ей приснится. Она же непременно попытается воплотить в жизнь видения и переживания такого сна.
Среди нескольких видов любовной магии самым важным, несомненно, является сулумвойя. Ему приписывается большая сила, и если туземец захочет купить соответствующие заклинание и обряд или пожелает, чтобы они были исполнены от его имени, то ему придется дать немалую цену. Эта магия локализована в двух центрах. Один из них расположен на восточном берегу основного острова. С прекрасного пляжа, покрытого чистым коралловым песком, открывается вид на запад, где за белыми гребнями рифа в ясный день можно видеть силуэты возвышающихся вдали коралловых скал. Среди них расположен остров Ива, еще один центр любовной магии. А на основном острове, этот пляж, где жители деревни Кумилабвага обычно купаются и откуда они уходят в плавания на своих каноэ, — почти что святилище любви. Здесь среди белых известковых скал, поросших роскошной растительностью скрывается грот, где в первобытные времена разыгралась трагедия; по обеим сторонам грота бьют источники, которые до сих пор обладают магической способностью внушать любовь.
Эти два магических центра любви, обращенные друг к другу, но разделенные морем, связывает прекрасный романтический миф. Интереснейшая особенность этого мифа состоит в том, что он ведет происхождение любовной магии от ужасного и трагического — в глазах туземцев — события: инцестуальных отношений между братом и сестрой. Этот сюжет имеет некоторое сходство с легендами о Тристане и Изольде, Ланселоте и Женевьеве, Зигмунде и Зигелинде, а также с целым рядом аналогичных историй, распространенных у дикарей.
В деревне Кумилабвага жила женщина из клана Маласи, у нее были сын и дочь. Однажды, пока мать изготовляла себе юбку из растительных волокон, сын приготовил магическое снадобье из трав. Сделал он это, чтобы добиться любви некой женщины. Он положил немного пряных листьев квайявага и немного душистой сулумвойя (мяты) в очищенное кокосовое масло и варил эту смесь, произнося над ней заклинание. Затем он вылил ее в сосуд из жестких листьев банана и поставил его на крышу хижины, сделанную их пальмовых листьев. А сам отправился купаться в море. Тем временем его сестра собралась к источнику, чтобы набрать воды в сосуды из кокосовых орехов. Проходя мимо того места, где было оставлено магическое масло, она задела сосуд волосами, и несколько капель масла попало на них. Она растерла это зелье пальцами и понюхала его. Вернувшись с водой, она спросила мать: «Где мужчина, где мой брат?» Это, согласно местным представлениям о морали, было отвратительно, ибо ни одна девушка не должна спрашивать о своем брате, не должна говорить о нем как о мужчине. Мать догадалась о том, что произошло. Она сказала себе: «Увы, мои дети потеряли голову!».
Ил. 7. П. Гоген. Таинственный источник. 1893. Цюрих, собрание Э. Бюрле.
Ил. 8. П. Гоген. Идол. 1898. С.-Петербург, Государственный эрмитаж.
Сестра побежала за своим братом и нашла его на берегу, где он купался. Он был без передника из листьев, который обычно прикрывает детородный орган у мужчин. Она же развязала свою юбку из растительных волокон и, обнаженная, попыталась приблизиться к нему. Придя в ужас от ее непристойного вида, мужчина бросился бежать по берегу, пока дорогу ему не преградила отвесная скала, которая с севера ограждает пляж Бокараивата. Он повернулся и побежал обратно, к скале на южном конце пляжа, крутой и неприступной. Так они трижды пробежали по пляжу в тени развесистых ветвей огромных деревьев. Наконец, уставший и изнуренный, муж чина позволил сестре догнать его, и они упали, обнявшись, в ласкающие волны. Затем преисполненные стыда и угрызений совести, но сжигаемые неугасающим огнем любви, они отправились в грот Бокараивата и оставались там без пищи, без воды и без сна. Там они и умерли, сжимая друг друга в объятиях, а сквозь их сплетенные тела проросла душистая трава — местная мята (сулумвойя).