Ударил рукой по подлокотнику.
— Не понимаю, — сказал я. — Что делаю неправильно? Уверен: букву запомнил верно. И точно повторял её контуры. Что не так? Почему не выходит? Плохо, что ману нельзя увидеть.
— Прервись, Линур, — сказала Тилья. — Выпей кофе. Подумай.
Она подкатила к креслу маленький стол, расставила на нем посуду. Придвинула ко мне чашку, где поверхность напитка покрывала густая пена из взбитого с пудрой яичного желтка.
— Я начинала с «заморозки», — сказала Тилья. — В первый раз сумела её сделать через восемь месяцев. Ещё месяц — отрабатывала плетение, пока не перестала ошибаться. Занималась не ежедневно — когда появлялась возможность. Сам понимаешь: магия для розы не главное. Потому я сумела выучить только три заклинания — не ставила перед собой цель быть хорошим магом. Но я уверена, что ты справишься с первой буквой гораздо быстрее. Ты умный. И упорный. Пятьдесят, сто, тысяча попыток — на учёбу уйдёт много времени. Не жди, Линур, что сможешь выучить плетение за одну ночь. Точно не первое. Главное — не прекращай пытаться и прислушивайся к своей интуиции.
— Понимаю, — сказал я. — Но было бы проще, сумей я плетение увидеть. Так сразу бы определил: пропустил какой-то элемент или одну из линий делаю недостаточно длинной, а может ошибся с пропорциями. Быстро бы разобрался, что в моей «альти» не так.
— Разберёшься. Со временем.
— Не сомневаюсь. Только хотелось бы поскорее.
Я указал на столик, спросил:
— Составишь мне компанию?
— С удовольствием.
Тилья придвинула к креслу стул, плеснула в чашку тёмный напиток.
— Если бы я видел ману, как вижу огонь — всё бы намного упростилось, — сказал я. — Боги даровали людям магию тысячи лет назад. Заметь: не десятки, не сотни — тысячи лет прошли! А маги до сих пор не придумали, как сделать ману зримой. Даже не создали для этого артефакт. Такой, со стёклами. Чтобы одел его на глаза, посмотрел через стёкла на ману, и нити магической энергии вспыхнули бы голубоватым светом. Представляешь? Вот это была бы бесценная вещь! Не пришлось бы делать буквы наощупь и зубрить алфавит по десять-пятнадцать лет.
— Что тебе мешает упражняться с огнём? — спросила Тилья.
Я поморщился. Сказал:
— Мне таких упражнений хватило ещё в лагере огоньков. Да и зачем они? Нет для них времени. Нужно заниматься магией, а не готовиться к боям на Арене. К тому же, того огня, что я смогу собрать не хватит ни на что серьёзное.
— Его не хватит, чтобы создать длинную тонкую нить?
— Зачем она нужна? — спросил я.
— Ты рассказывал, что плёл из огня узоры, — сказала Тилья. — Там, в своём лесном домике. Так неужели теперь не сумеешь сделать из огненной ленты конструкцию буквы?
Я приоткрыл рот… и тут же захлопнул его, проглотил глупый вопрос «зачем?».
Чашка с громким звяком опустилась на блюдце, плеснула на стол недопитым кофе. Моя правая рука взлетела, замерла на уровне груди, развернулась ладонью вверх. Выпустил из неё тонкую струйку огня. Та изогнулась в воздухе, повинуясь моей воле, приняла форму «альти». Сделала это быстро: огонь — не мана.
— Как просто.
— Об этом я и говорила, — сказала Тилья. — Это и есть первая буква?
— Она, — сказал я.
— Теперь ты её видишь. Проверь, всё ли правильно воссоздал?
— Такой я её запомнил. Красивая, правда? Не вижу никаких ошибок. Почему же не могу сложить её из струи маны? Что если попробовать так?
Втянул огонь обратно в ауру, вытер вспотевшую ладонь о халат. Снова выставил перед собой руку, закрыл глаза. Сквозь прикрытые веки увидел свет змеившегося в воздухе огня — управлял им не глядя, словно магической энергией.
Завершил узор — осмотрел результат. Сразу заметил множество неточностей. Удивился тому, как сумел их допустить. Ведь всё делал правильно! Мысленно повторил действия, что выполнял по моей воле огонь — действительно, отдавал неверные команды. Значит, то же было и с маной. Не удивительно, что буква не срабатывала.
Вновь вслепую создал «альти». Не торопился, вырисовывал все изгибы, выдерживал точный наклон линий. Воссоздал из огня образ буквы, что хранил в память. Доделал — оценил результат. Тот меня порадовал, но не устроил: ошибок стало меньше, однако несколько я всё же обнаружил.
Попробовал снова. Мне нравилось работать с огнём. Нравилось, что не злюсь от непонимания происходящего — исправление зримых ошибок лишь добавляло в мои попытки азарта.
Тилья пила кофе. Не лезла с советами, наблюдала за моими действиями с интересом. Огонь отражался в её глазах — там словно плясали два крохотных саламандра.
Когда трижды подряд сумел создать идеальные «альти», я вновь попытался работать с маной. Ручей магической энергии слушался не идеально. Всё же опыта в управлении огнём у меня побольше, чем в работе с магией. Но я справился, изогнул струю маны в нужную конструкцию. Затаил дыхание, поднёс букву к бумаге, разорвал контакт. Послание не вспыхнуло. Следующие пять попыток тоже не дали нужный результат — над трубкой из бумаги не появился даже дымок.