Но собака вдруг умолкла: резко, словно кто-то заткнул ей пасть. Я подумал: наверняка, именно так и случилось. Насчитал десять… двадцать ударов сердца. Тишина. Либо псину шуганули разбуженные хозяева, либо собачье горло вскрыли непрошеные гости — те самые воины, что отправились к глушилке.
Продолжал вслушиваться во вновь воцарившееся на улице безмолвие; отметил, что смолкли даже насекомые — как перед переменой погоды. Всё вокруг затихло и замерло. Не угомонился лишь ветер: напоминал о себе едва слышным шелестом листвы, покачиванием тонких веток и верхушек нескошенных трав.
Я представил, как сейчас где-то там, в самом начале квартала так же, как и я прислушивается к звукам Тилья. Вглядывается во тьму, мало что там различая — люди видят в темноте хуже охотников. И тоже пытается понять, что потревожило и угомонило собаку; строит догадки.
Провёл взглядом по светлой полосе забора. Оживления за оградой не обнаружил. Отметил, что в воздухе не добавились новые запахи — значит, поблизости от меня не произошли перемены: не появились новые охранники, не вышли на осмотр территории сторожевые собаки.
Посмотрел в обе стороны дороги: движения на ней не обнаружил.
Вспомнил слова сиера Нилрана о том, что этой ночью в кварталах клана Рилок можно не опасаться встречи с патрулями городской стражи. Запоздало подивился тому, что Тайный клан сумел договориться с блюстителями порядка. «Подкупили или запугали?» — подумал я.
Сжал в руке гладкий шар. Снова направил в него ману. Маяк потерял твёрдость, передал коже порцию тепла и песком осыпался сквозь пальцы на землю.
Я не сразу понял, что произошло. Невольно взмахнул рукой, стряхнул прилипшие к ладони песчинки, обтёр её о халат. Запоздало сообразил, что сумел активировать артефакт — глушилка не помешала. Попятился к краю дороги, выудил из памяти полученные от дяди наставления.
«Отойди от места активации на десяток шагов, — говорил мне вечером сиер Нилран. — Не прячься и не делай резких движений. Стой спокойно, на виду — так, чтобы прибывшие через портал бойцы могли рассмотреть эмблему на твоей одежде. Именно она им подскажет, что ты союзник».
Я посмотрел на свой халат. Опознать изображение герба клана Орнаш не составило труда. «Ещё бы, — пронеслось в голове. — Это для меня легко. Но что с десяти шагов, в полумраке сумеют разглядеть на мне люди?»
Чувствуя, что совершаю глупость, шагнул из тени липы на ярко освещённый фонарём участок дороги. Здесь меня смогут рассмотреть даже из окон домов.
Под липой, в том месте, где сработал маяк, бесшумно проявилось в воздухе пятно портала.
«Быстро отреагировали», — подумал я.
Из портального диска вышел облачённый в лёгкие имперские доспехи воин — широкоплечий, примерно моего роста. Вооружённый. Ни одна бляха не звякнула на его одежде. На шлеме блеснул металлический гребень стольника.
Воин сделал шаг в сторону забора, взмахнул клинком, словно проверяя пространство вокруг себя.
Не человек — охотник. Я понял это по его движениям. И по бледной коже. Сперва боец показался знакомым — очень похожим на того зануду, что во дворе лесного дома учил меня бою на мечах. Но я тут же понял, что обознался: этот гораздо младше.
Воин опустил меч. Замер, незряче уставился в темноту.
Моё сердце успело трижды удариться о рёбра, прежде чем охотник повернулся в мою сторону. Он не взглянул мне в лицо — мазнул взглядом по эмблеме Орнаш и тут же потерял ко мне интерес.
Мужчина повертел головой — огляделся.
Я увидел, как его глаза шарят по придорожным кустам и зарослям за заборами. Заметил, что ноздри мужчины шевелятся. Точно охотник! Я давно понял, что люди пренебрегают запахами. В отличие от моего народа, они полагаются только на зрение и слух — обоняние игнорируют.
Мужчина сунул руку в карман. Выудил оттуда небольшой тёмный предмет. И резким движением, не глядя, бросил его точно в центр пятна портала.
Откуда два удара сердца спустя повалили вооружённые клинками бойцы.
Один за другим.
Похожий на моего учителя охотник встречал их.
Задавал каждому, кто появлялся из портального диска направление для движения: подталкивал кого вправо, кого влево, не позволял толпиться. Его действия не вызвали ничьего возмущения. Ещё не прозревшие после перехода воины послушно реагировали на его тычки: шагали в указанную сторону, не мешали выходить на дорогу всё новым и новым бойцам.
Мужчины передвигались плавно, бесшумно и уверенно. Так ходил мой отец. Эти же движения я видел в исполнении Нормы во время тренировочных поединков. Что-то похожее замечал и в походке деда, сиера вар Фелтина.