Я вздохнул, в очередной раз огляделся, угадывая очертания знакомых предметов за скоплением тел духов. Вряд ли захочу вспоминать это место таким. Я взглянул на окно, через которое мы по ночам любовались звёздным небом. На нашу с Тильей кровать. Как наяву услышал её поскрипывание. Сомневаюсь, что услышу его снова в реальности. Я вновь повертел в руке шар-маяк. Направил в него струю маны.
Маяк песком осыпался мне на колени.
Я не ожидал подобного поворота. Вскочил с кресла, точно ошпаренный кипятком. Отряхнулся. «Глушилка в квартале не работает», — отметил я. Посмотрел на свои ладони, словно пытался понять, как сумел справиться с глушителем портальных сигналов, как с первой же попытки активировал маяк. А ведь считал, что сумею сделать это лишь на окраине города!
Долго пребывать в растерянности мне не позволили: рядом с креслом, спугнув ближайших к нему духов, беззвучно открылся чёрный глаз портала. Я смотрел на него — пытался сообразить, как поступить. Думал о том, что хотел вернуться на Площадь храмов; о том, что собирался вновь осмотреть лежавших на ней мертвецов, пройтись по храму; прогуляться и к другим храмам города.
Вот только не лучше ли будет продолжить поиски днём?
Я окинул комнату прощальным взглядом — решительно шагнул в чёрный диск.
Не случилось никакой слепоты, что всегда бывала сразу после перехода. Я словно вошёл не в портал, а в обычную дверь. В лицо ударил яркий свет алхимических светильников. После ночной Селены, где служили фонарями лишь звёзды, да огнедухи, он показался мне ослепительным. Я зажмурился, прикрыл глаза ладонью. И уже мгновение спустя обрёл способность видеть.
Понял, что вернулся в Вульфгард.
— Живой, — сказала Норма.
Она рванула мне навстречу, стиснула меня в объятиях, шмыгнула носом. Запах ванили после вони заполненной духами имперской столицы показался не таким уж неприятным. Я нерешительно похлопал принцессу по плечу. Не обнял её в ответ, но и не оттолкнул. Обниматься с Нормой мне раньше не доводилось: у меня и мысли никогда не возникало сделать такое. Поверх рыжей макушки я осмотрел комнату.
Увидел дядю: сиер Нилран разглядывал меня с интересом истинного учёного. Если бы ко мне не рванула принцесса, почти наверняка это сделал бы дядя — такое желание читалось на его лице. Но сиер вар Торон подошёл бы ко мне не для того, чтобы обнять. Скорее уж, он заглянул бы мне в глаза, прощупал мой пульс, проверил температуру моего тела. Ну а потом бы забросал вопросами.
А вот на лице сиера вар Жунора я любопытства не увидел. Только усталость. Такую же, как и на лице оператора ПК. Мужчина уже пришёл в себя после моего «шока», вернул себе место рядом с портальным камнем. Должно быть, не сиер кит Мулон отслеживал сигнал моего маяка — к исполнению обязанностей вернулся штатный оператор. Очнулись и стражники — недовольно зыркали на меня со своего поста у входа в зал.
Мне ещё не приходилось видеть так много народа в комнате с ПК. Но после Селены комната всё же показалась мне пустой: никакого мельтешения в воздухе. А ещё: никакого смрада духов, человеческих фекалий и сутки пролежавших на жаре мёртвых тел. Сиер Нилран повернулся к скучавшему рядом с ПК оператору. Махнул рукой, привлекая к себе внимание. Щёлкнул пальцем.
— Валесские горы, замок семьи Торон, — распорядился он. — Будь так любезен.
Повернулся ко мне.
— Отправимся ко мне, Линур, — сказал дядя. — Вместе с этой милой рыжеволосой сиерой. Уверен: она не станет возражать. Вижу, что ты неплохо выглядишь. Так что небольшой переход выдержишь. В замке тебя осмотрю. Там нам подробно расскажешь о своих приключениях. Отдохнёшь. А потом мы с тобой проведём кое-какие эксперименты.
Первое, что я сделал, очутившись в Валесских горах — дважды обернулся. Сделал это, уединившись в комнате; до разговоров с дядей: тот согласился подождать. Уж очень я хотел избавиться от всех тех запахов, которыми пропитался в Селене. А заодно залечил ссадины и царапины, которые получил, разгуливая по имперской столице в образе человека.
Обращение избавило моё тело и от усталости. Но только тело.
Разум же нырнул в пучину безнадёжной апатии.
Докладывал я о своих похождениях сидя в мягком кресле. По правую руку от меня остывал в чашке кофе. Слева — наглаживала меня по плечу непривычно молчаливая Норма. Слёзы в её глазах уже не блестели; с лица рыжей не сходила счастливая улыбка. Дядя восседал в кресле напротив — направлял мой рассказ вопросами и удивлёнными возгласами.
Я монотонно бубнил: без эмоций в голосе пересказывал всё, что случилось со мной в имперской столице. Говорил и о тех картинах, что там видел; и о чувствах, что там испытал. Не умолчал и о видении, в котором нашёл в храме Тилью. Вернулся к тому сну, что направил меня на Площадь храмов. Дважды повторил, как очнулся рядом с алтарём богини и не обнаружил в себе симбионтов.
— Я точно тогда не обращался, — ответил я на вопрос дяди.
— Как такое может быть? Как ты это объяснишь, племянник?
Я пожал плечами. Не чувствовал сейчас желания что-либо доказывать или докапываться до истины. И дяде не удалось подогреть мой интерес к этому — как он ни пытался растолковать всю невероятность случившегося со мной в храме преображения. Мои рассказы становились всё менее красочными, похожими на скупое перечисление фактов. Бороться с накатывавшей сонливостью становилось всё сложнее…