– Вот это да-а-а… – выдохнул сзади Калмет, который тоже слушал эту лекцию, оставаясь, по обычаю слуг, незаметным.
– Ох, чуть не забыл, – снова встрепенулся Кнет, – если с одним из них что-либо случится, ты можешь его заменить на Белого, он послушает, хотя и ненадолго. Если его слишком эксплуатировать носильщиком, он начнет тебя хуже понимать, а то и вовсе откажется подчиняться. Может завезти туда, куда тебе и не нужно. Такая уж у него особенность.
Фран стоял, опустив голову. Он-то рассчитывал на что-нибудь знакомое, с чем умел обращаться, а такое средство передвижения ему даже в страшном сне не могло присниться. Он заметно растерялся или даже приуныл. И тогда еще не вполне трезвый Калемиатвель своим звонким голосом полуэльфа спросил:
– Господин, а мне ты разрешишь ими управлять? Или хотя бы кормить их позволишь? – Он обернулся к Кнету, который с улыбкой осматривал весь этот странный и страшноватый своей необычностью экипаж. – Господин Кнет, а сейчас они кормленые?
– Они полны сил и энергии, – отозвался замковый шут. Посмотрел на рыцаря и на его оруженосца. – Эх, не тому я объяснял, оказывается. – Он все же перестал улыбаться, вчитался в сознание Франа, потом еще раз, уже строже посмотрел и на полуэльфа. Кивнул, отвечая собственным мыслям или вопросам, которые у него возникли. – Ничего, ребята, научитесь, это не так сложно, как кажется на первый взгляд.
Часть II
ФРАН ТЕРМИС
СЕРЫЙ СТРАХ ВОРОВСТВА
1
Портшез внутри был огромным, даже странно иногда становилось Франу, казалось, что можно вот подняться с этих-то неверных, все время гуляющих под ним, матерчатых подушек и полосок ткани, и если утвердиться на досточках пола как следует, то прямо отправляйся шагать куда-то дальше – за трепещущие стенки или даже вверх… Но это лишь казалось, он знал, что с этими трюками Госпожи шутить не следует, таким боком выйдет, что и не рад будешь. Обычно-то портшез казался шестиместным, два места для сиденья сзади были чуть пошире, чем два места впереди, и еще два места снаружи, но сидеть там, разумеется, было не очень-то приятно. В общем, он расположился лицом к движению, а Калмета посадил перед собой, спиной вперед.
Големы неслись так, что только деревья мелькали за плотными кожаными, как и сиденья, занавесями, но закрывали они разве что от пыли и грязи, ни от мух, ни от жары спасения не было. А жарче становилось чуть не с каждым днем, потому что они уже определенно шли по Нижнему миру.
Сначала Фран этому удивлялся, вроде бы их должны останавливать на дорогах какие-нибудь стражнички местных баронов или мелких владетелей, но вот же – не останавливали, и они летели все дальше и дальше, будто их никто не замечал. Он даже стал думать, что портшез этот был так устроен, что каким-то образом присутствует здесь, в Нижнем мире, а все же и не вмешивается в него, фактически не проявляется в нем… Но все оказалось сложнее и необычнее.
Однажды они должны были переправляться через реку по мостику длиной едва ли в сотню шагов, чуть подождали сбоку, пока на мосту никого не будет, и впереди, с той стороны, никто с ними не столкнется, а потом едва ли не с громовым шагом по доскам моста перебежали одним махом, да так, что и реку внизу Фран не успел рассмотреть, но при этом произошло вот что – стражник, который должен был собирать подать за переправу, очумело застыл, замер на месте со своим бутафорским копьем, даже меч зачем-то стал вытаскивать трясущимися руками и так оглядывался по сторонам, что Франу многое стало понятно.
Стражник этот, бедолага, не видел их, не понимал, что по мосту проносится портшез Госпожи с ними, Франом и Калметом, внутри. Лишь слышал он этот топот каменных ног по доскам, лишь чувствовал, как весь его мост задрожал, лишь какой-то невидимой для него силой пахнуло, ну может, еще ветер от движения его задел…
Вот дорожная пыль големов иной раз выдавала, да и то не всегда. Как это получалось, Фран опять же не знал. Пару раз они топали по дороге, и пыль за ними поднималось, как от доброй сотни тяжелых воинов. А порой они почти так же неслись, так же трясло Франа с оруженосцем, и топот големов он так же отлично слышал, как всегда, но пыли никакой не было. И на звук никто из проходящих мимо крестьян не оборачивался, и никому в голову не приходило посмотреть на невидимое для смертного нечто, что проносилось мимо.