– Все как обычно, господин, как и у нас бывает.
– Нужно постой найти, – решил Фран, и они отправились искать гостиницу, чтобы поужинать и расположиться на ночь.
Гостиница, в которой они решили остановиться, стояла сбоку от одной из рыночных площадей. Здесь было почище других постоялых заведений, куда они по дороге заглянули, и лица у служанок были чуть веселей, и одеты они оказались чуть побогаче, и выглядели более довольными и сытыми. Называлась она «Четырехлистник», что это значило, ни Фран, ни Калмет не знали, но что-то это все же значило, а как же иначе?
Пока они ужинали, кстати, неплохим жарким из свинины, сыром, довольно ароматным и крепким вином и на редкость хорошими, свежими булочками, которых Калмет съел чуть не целую дюжину, макая их в подливу от жаркого, Фран поговорил с хозяином. Тот, быстренько оглядев зал, присел за стол к самому богатому и знатному, по его мнению, путешественнику и пустился в обычные в таких случаях разговоры.
Тогда и выяснилось, что власть в городе крепка, а времена установились спокойные, слава барону и всему его благородству, даже чумы, что частенько наведывается в портовые-то города побережья, давно не бывало… Но говорить с владельцем «Четырехлистника» оказалось, в общем, скучновато, поэтому, когда он стал повторяться, а есть уже не хотелось, Фран с Калметом посмотрели на комнату, которую им выделили, одну на двоих, но с двумя кроватями, и отправились бродить по улицам.
Хотя Фран и подозревал, что в этом сером, убогом городишке, где слишком тесно, по его представлениям, проживало тысяч под двести разных смертных, смотреть будет не на что. Не могло быть тут ничего слишком-то уж интересного, даже порт, пожалуй, будет таким же унылым, как и все в этих землях, в этих владениях.
Хозяин им вслед прокричал:
– Вы бы осторожнее ходили, гопода хорошие, не ровен час, в портовые кварталы забредете. А там по ночам разное случается, туда даже стражники лишний раз не суются.
Франа это мало беспокоило, он лишь звякнул навершием кинжала о поясную пряжку и ничего не ответил. Неожиданно Калмет решил высказаться:
– Господин, не нравится мне этот трактирщик. Ох не нравится… Видно же, что он бывший солдат, битый и умный, и глаз у него на нашего брата наметанный, он многое понимает.
– Уже понял, – рассеянно отозвался Фран.
– Может, и уже, – согласился оруженосец.
В этом была доля правды, солдата видно и по выправке, и по привычкам. Как ни переодевайся и кем ни представляйся, как ни меняй форму и белым плащом ни прикрывайся, а главное все равно остается. И хорошо ли было в их нынешнем положении, что остается? Пожалуй что, не очень, ведь приказано же Госпожой, чтобы они тишком, незаметненько… Только как тут незаметным останешься?
– Значит, – решил Фран, – нужно все провернуть быстро, чтобы никто ничего не успел против нас предпринять.
И оба подумали, как иногда бывает между тесно живущими и хорошо знающими друг друга людьми, что было бы неплохо, если бы они еще знали, что именно им тут делать?
Они бродили, смотрели на людей, которых становилось по вечернему времени все меньше, напились в фонтане, который подавал воду, а потом ноги сами привели их… куда-то ближе к порту, в некий пограничный район, между относительно зажиточной частью города и кварталами совсем уж бедных, едва ли не нищенствующих обывателей. Как часто случается, это были старые кварталы, с которых город начинался в невообразимо далеком прошлом.
Так и должно быть, решил Фран, богачи могут позволить себе новые дома, а в прежние, ветшающие и потихоньку разваливающиеся, селились те, у кого денег на новое жилье не было. Лишь позже, когда город обретет достаточный статус, когда снова пойдут деньги тех, кто захочет сюда переселиться, центр начнет восстанавливаться, заново отстраиваться, ремонтироваться, и тогда, глядишь, это место вернет респектабельность, станет настоящим украшением города – богатым, привольным и спокойным. Но пока до этого было далеко.
Внезапно Калмет дернул Франа за рукав. На небольшой площади перед строением, которое более всего напоминало Франу рыцарско-храмовое приорство или оборонительный монастырь, с тяжкими башнями, выглядывающими поверх стен, на которых красовались горгульи, мало вязавшиеся с монашеским служением… – на площади шла работа, стучали топоры, и полдюжины плотников сколачивали то, что Фран и Калмет узнали сразу, – над невысоким помостом строили виселицу.