– У нас бы за такую заточку иной сержант зубы кулаком пересчитал.
– Они не солдаты, Датыр, они… – Как назвать матросов воздушного корабля, Сухром и сам не знал. – Ты понимаешь, что происходит?
Но оруженосец тоже пока ничего не понимал. К тому же все как-то успокоилось, двоих матросов-тархов капитан вооружил арбалетами и отправил на верх баллона, двое загребных по его приказу спустились вниз, и крылья корабля заскрипели, заработали. А сам мастер Виль налег на рули, и корабль тяжеловато развернулся к горам. Шпипер тем временем что-то делал с гибкими шлангами, раздувающими баллон, рыцарь сообразил, что он пробует поднять «Раскат».
Впрочем, высоту он по-настоящему не сумел набрать, в этой местности и так дышалось нелегко, а когда корабль пошел вверх, это стало и вовсе трудно. Зато шкипер, выполнив свою часть работы, замер у левого борта, напряженно всматриваясь в лес.
Установилось относительное безделье, хотя спокойным его назвать было нельзя. Всем своим опытом бойца рыцарь понял: это не спокойствие, а, быть может, ожидание атаки. Он подошел к шкиперу:
– Кто на нас нападает?
– Тихо, сэр рыцарь, – прошептал шкипер Луад. – Они сейчас слушают нас, кажется, уже поняли, что мы где-то близко.
– Да кто они-то?
И вдруг Сухром сам увидел. Сначала это были какие-то тени, неясные, трудноуловимые на фоне глянцевых листьев тех джунглей, которые оказались теперь у корабля за кормой. Темные пятна, неопределенные и странные, но они действовали разумно, это было ясно сразу. Сначала пять или шесть этих теней выплыли из разрывов между деревьями, а может, и с опушки леса и покружили сообща на малой высоте, значительно ниже «Раската». Потом они стали подниматься кругами, к ним присоединились и другие такие же… Сухром во все глаза смотрел на первую стаю, взмывающую уверенно, сильно и быстро, куда быстрее, чем их летучий корабль.
– Все, – прошептал капитан Виль, и по его лицу, по поту, выступившему у него на лбу, рыцарь понял, что он боится куда больше, чем во время шторма. – Теперь не уйти… А знаешь, рыцарь, я не слышал, чтобы кому-то из наших удавалось с ними справиться.
– Откуда же ты тогда знаешь, что они тут обитают?
– Иногда удавалось убежать, уйти… Они далеко от своих гнездовищ не улетают, поэтому… – Капитан с затаенной надеждой посмотрел на пространство перед собой, в сторону гор. – Нет, не успеть, придется драться, сэр рыцарь.
Сухром задумался, ему казалось, что драться – это что-то привычное, хотя, оглядевшись вокруг, он понял, что драться придется так, как он еще никогда не сражался. Он даже не представлял себе, что тут можно сделать, какой тактики придерживаться.
И вдруг неизвестные существа сразу оказались довольно близко и стали видны в подробностях. Сначала рыцарь принял их за уродливых ящериц – зубастые, длинные, как у всех летающих тварей, клювы, маленькие головы с большими и совершенно невыразительными плоскими глазами, широкие кожистые крылья, забирающие под себя воздух куда уверенней и точнее, чем их корабль. Они были способны даже резко разворачиваться в полете, выставляя вперед ноги с кривыми, здоровенными когтями, каждый из которых был способен убивать и раздирать добычу, не говоря уж о том, что они легко могли пробить их надувной баллон из тонкой ткани… А если подъемная подушка над кораблем будет пробита, тогда и надеяться не на что – это было понятно сразу.
На земле, на открытой и ровной местности, они, эти летучие ящерицы – а может, и настоящие маленькие драконы, – сделают с ними, что захотят. От умелых атак с воздуха, атак голодных и злых хищников защищаться станет невозможно. Сухром почесал шею, потом вспомнил, что он без шлема, и покорябал затылок, но от этого легче не стало, положение становилось действительно сложным… Но рыцарь знал еще вот что – сдаваться нельзя, если враг как-либо внушил тебе, что положение безнадежно, тогда дело будет проиграно еще до того, как, собственно, и начнется.
Пытаясь оставаться спокойным, Сухром поднялся к капитану на возвышеньице, где он ворочал румпель, осведомился ровным тоном:
– Они нас видят? Или… как они ориентируются?
– Мне говорили, – капитан был едва ли не жалок в приступе ужаса, который его одолевал, – они летят на запах.
Рыцарь снова поразмыслил, ничего он не мог сейчас предвидеть, все их попытки сопротивления представлялись беспомощными, тогда он снова спросил: