— Силу.
Хорошо.
— Не мог бы ты выразиться более конкретно?
Кольца Аспида натянулись сильнее, ударяя меня по спине. Я надавила рукой на массивные чешуйки.
— Успокойся. Я пытаюсь поговорить с твоим отцом. Я не собираюсь ни на что соглашаться, пока не пойму природу сделки.
— Люди поклоняются светлым богам из-за даров, которые они надеются получить, — сказала Сирин со своего насеста. — Темным богам они поклоняются из-за страха. Чтобы этот страх не угасал, должно быть наказание, когда не хватает уважения. Но нельзя наказывать, когда у тебя мало последователей. Возникает дисбаланс.
Теперь это имело смысл. Роман и раньше жаловался, что его не приглашали ни на какие именины, рождения или свадьбы, но волхвов Белобога и других светлых богов приглашали. Таким богам, как Чернобог и Велес, мало где были рады. Это создало дисбаланс, который Чернобог должен был исправить.
В древние времена Чернобогу не столько поклонялись, сколько умиротворяли, потому что, если древние славяне забывали об умиротворении, он напоминал им. Атланта была центром, и сюда съезжались люди со всего Юга, но даже при этом численность славянских язычников была слишком мала для какого-либо эффективного наказания. Если бы он уничтожил их, потребовалось бы еще больше времени, чтобы восстановить баланс сил. Он бы выстрелил себе в ногу.
Но если битва будет посвящена ему, каждая смерть увеличит его силу. Это было чертовски сложно обещать.
— Ты понимаешь, человек? — спросила Сирин.
— Да, как мне кажется. Принадлежат ли ему души мертвых, убитых во имя Чернобога?
— Я не претендую на души, — сказал Роман-Чернобог.
— Как будет проходить это посвящение?
— Мой волхв посвятит поле мне.
Я посмотрела на Сирин.
— Какова роль Велеса в этом?
— Велес не претендует на поле или потерянные на нем жизни. На данный момент.
Я столкнулась с Романом-Чернобогом.
— Если мы посвятим поле тебе, каждая смерть на нем станет человеческой жертвой.
Сирин захлопала крыльями. Аспид открыл пасть, его золотые глаза уставились на меня. По-видимому, тот факт, что я не была полной идиоткой, был действительно удивительным.
Выхода не было. Если бы я отказалась от сделки, ни я, ни Тедди Джо не выбрались бы из этого болота. Если я умру, мой отец захватит город и сокрушит его.
Если я соглашусь на сделку, я заключу деловое соглашение с Богом Зла. От заключения подобных сделок никогда не было ничего хорошего. От заключения сделок с богами никогда не было ничего хорошего, точка. Особенно когда то, о чем он просил, было не моим, чтобы я могла это сделать.
Что мне делать? Как мне извлечь максимум пользы из этого беспорядка? Я хотела бы спросить совета у Романа, но я сильно сомневалась, что Чернобог позволит мне это сделать, и даже если бы он позволил, был бы довольно очевидный конфликт интересов.
— Что, если битвы не будет?
— Будет битва, — сказала Сирин. — Сначала ты будешь сражаться за своего возлюбленного. Если ты победишь, ты будешь сражаться за своего наследника. Ты не выживешь. Одна из этих битв положит тебе конец.
— Может быть, я улажу отношения с отцом.
— Ты не сделаешь этого, — сказала Сирин. — Берегись, дочь Нимрода. Я видела твою смерть, и это ужас, который ты не можешь себе представить.
Потрясающе.
— Решай, — сказал Роман-Чернобог.
Мне понадобится все оружие против отца. Пифия предвидела битву, Сирин предвидела битву, так что битва должна будет состояться. Кэрран умрет. Атланта сгорит.
Посвящение земли Чернобогу и передача ему силы от всех этих смертей… Не было более темной тьмы, чем дракон, обвивающий меня. Это будет иметь далеко идущие последствия. В мире уже много лет не было масштабных человеческих жертвоприношений. Я открою дверь, которую так много хороших людей старались держать закрытой. Я дам Чернобогу точку опоры в Атланте.
Но я буду идиоткой, если отклоню его предложение. Я даже не выберусь из болота. Моей обязанностью было защищать людей на моей земле. Это было мое бремя. Я должна была сделать все, что в моих силах, чтобы обезопасить их. Непосредственную угрозу представлял мой отец. Чернобог же был отдаленной, смутной угрозой из будущего. Мне не нужно было ничье разрешение. Я могла это сделать.
— Решай, — повторил Роман-Чернобог.
Я подняла голову и посмотрела богу в глаза.
— Нет.
Аспид зашипел.
— Ты просишь меня того, чего я не в силах дать. Я охраняю землю. Я не владею ею и ее народом. Они молятся своим собственным богам.
— Тогда ты умрешь, — сказал Роман-Чернобог.
— Если ты убьешь меня, мой отец захватит город и все земли вокруг него. Он не терпит никакой конкуренции за власть. Ведьмы и волхвы боятся его и выступают против него. Он знает это. Прямо сейчас твои поклонники живут на земле, которую охраняю я. Я не предъявляю к ним никаких требований. Они поклоняются тому, кого выберут. Как только придет мой отец, с этим будет покончено. Большинство тех, кто чтит тебя, погибнут в этой битве. Те, кто выживет, будут наказаны и порабощены за то, что противостояли моему отцу. Если ты убьешь меня, в Атланте не останется никого, кто мог бы произносить твое имя. — Я посмотрела на Сирин. — Скажи ему.
Выражение ее лица говорило о том, что она уже это сделала.
— Ты позвал меня сюда, чтобы поторговаться. Позволь мне поторговаться с тобой.
Наступила тишина. Это была та часть, где меня должны были съесть. Я сделаю это для них так дорого, как только могу.
— Что ты предлагаешь? — спросил бог.
— Если ты согласишься помочь нам сокрушить силы моего отца, я призову твое имя перед войсками, собравшимися передо мной. Я скажу тем, кто сражается со мной, что ты будешь присутствовать, чтобы они могли сами убедиться в твоей силе. Я позабочусь о том, чтобы они знали твое имя, чтобы они могли молиться тебе. Если твоя сила так же велика, как сила, которую продемонстрировал твой волхв, эта битва принесет тебе много новообращенных. Я не буду заключать эту сделку ни с каким другим богом. Какую бы помощь ни предложили мне Белобог или Перун, я отвергну ее. Я не пойду к их волхвам за помощью и не буду искать их совета. В тот день ты будешь единственным славянским богом на поле боя. Тебя будут чтить, бояться и помнить. Спустя годы об этом дне будут рассказывать легенды, и твое имя будет произноситься.
Тишина.
Глаза бога засияли ярче.
— Решено.
Тьма закружилась вокруг Романа и отступила обратно в лес. Он моргнул, как будто просыпаясь, его массивный меч снова превратился в простой посох.
Аспид зашипел и скользнул к Роману, огромная голова змеедракона оказалась на одном уровне с ним. Если бы он открыл рот, он мог бы проглотить волхва одним глотком.
Роман тряхнул головой, пытаясь очухаться.
Дракон открыл пасть, его зубы были похожи на длинные изогнутые сабли. Вот дерьмо.
— Роман! — Я направилась к ним и провалилась в грязь.
Длинный змеевидный язык аспида высунулся и обвился вокруг волхва. Я ускорилась, шлепая по болоту, но все равно к ним не успевала.
Роман снова моргнул и шлепнул Аспида ладонью по носу.
— Что я говорил о поцелуях? Никаких поцелуев без приглашения.
Язык Аспида сжался. Он втянул Романа в рот.
Я побежала.
— Да, я тоже тебя люблю, — сказал Роман из леса зубов. — Мне нужно идти сейчас. Давай.
Дракон открыл пасть и швырнул Романа обратно в грязь. Огромный змей посмотрел на меня, зашипел и скользнул в лес, его обсидиановое тело двигалось и двигалось… Это было бы комично, если бы не было так чертовски страшно. Я оглянулась. Сирин ушла.
— Такое каждый раз случается, — сказал Роман. — Он скучает по своему отцу. Я замена, пока он не увидит Чернобога в следующей вспышке.
— У тебя странная жизнь.
— Посмотрите, кто бы говорил. — Он пожал плечами. — На самом деле, дело не в том, что я такой уж злой. Меня просто любят злые существа.
Меч, завернутый в черную холстину, поднимался из болота рукоятью вверх, как какой-то странный цветок. Я сжала рукоять. Она была прохладной на ощупь. Ха. В последний раз, когда я использовала его, мне пришлось надеть специальные перчатки и обернуть рукоять в три слоя ткани. Я вытащила меч. Некоторые люди вытаскивали мечи из камней и продолжали править Британией. Я вытащила меч из грязи и попыталась не думать о том, что я сделала.
— Сюда. — Роман пошел через лес. — Что ж, это было весело.
— Я сделала все, что могла, — сказала я ему.
— В этом я не сомневаюсь. — Он провел рукой по лицу. — Придется рассказать моему дяде. Профессиональная вежливость. Это разрушит равновесие. Именно поэтому Темный Бог не использовал меня.
— Почему?
— Потому что, если бы я знал, чего он хотел, я бы отговорил его. Ты понятия не имеешь, какое дерьмо я останавливал.
— Он хотел, чтобы все поле битвы было посвящено ему.
Роман поморщился.
— Знаю.
— По крайней мере, таким образом, оказавшись на поле боя, он не будет требовать человеческих жертвоприношений.
— Это будет не он, — сказал Роман. — Это буду я на поле боя, направляя его силу. — Он ухмыльнулся. — Я буду боевым волхвом. Это будет мой первый раз. Я взволнован.