Выбрать главу

— Это Кристофер.

— Кто? — Джим выглядел так, словно у него вот-вот случится сердечный приступ.

— Кристофер. Он вспомнил, как летать.

Дали рассмеялась.

Джим уставился на меня. Мне надо было срочно улетать, пока с ним не случился апоплексический удар, и остальная часть Стаи, во главе с Дали, не последовала за мной.

— Пока!

Сластёна галопом слетела с края башни, а затем мы снова полетели, останки моей тети были надежно спрятаны в моих седельных сумках.

ГЛАВА 10

УРОДСКИЕ ПТИЦЫ. Я положила лыжную маску в рюкзак, забрав ее с милого теплого местечка в развалинах высотки, где я разложила ее сушиться после стирки в близлежащем ручье. Сластёне нравилось летать туда-сюда среди птичьих стай, а они в ответ пикировали на меня и изо всех сил царапали, клюя лицо и голову. Мне пришлось хорошенько потереть маску об удобный камень в ручье, чтобы смыть птичий помет с шерсти, чтобы ее можно было надеть на обратном путешествии. Я должна буду поблагодарить Тедди Джо, если вернусь домой. Мне вообще следовало захватить один из тех старинных мотоциклетных шлемов.

Когда мой отец собрал Мишмар из остатков Омахи, он переносил высотки по одной, сплавляя их в чудовищное здание. Ту, в которой я сейчас торчала, должно быть, было сложно перетащить, поэтому папочка оставил ее лежать на боку на вершине невысокого холма в двух милях от Мишмара. С моего наблюдательного поста мне была видна тюрьма, возвышающаяся над равниной, как некая легендарная, массивная цитадель, окруженная кольцом стен.

Магия ослабла, но я все еще могла ее чувствовать. Где-то глубоко в ее стенах ждали кости моей бабушки. Ее кости и призрак. Или то был гнев? Вероятно, гнев.

Бабушка тосковала по берегам рек, где светило солнце и цвели яркие цветы, мягко колышущиеся на ветру. Вместо этого мой отец запихнул ее в бетонную гробницу и использовал магию, которую она излучала, чтобы усилить Мишмар. Она ненавидела это.

Сластёна подошла и ткнулась в меня носом. Я погладила ее и предложила морковку.

Крылатая кобылица заржала.

— Слишком много сахара вредно для зубов.

Она взяла морковку, но по ее фырканью было ясно, что она не благодарна. Вероятно, ей было скучно.

Мы с Кэрраном договорились о простом плане: я дождусь, пока не подействует магия, и войду сразу же после захода солнца. Если бы я попыталась проникнуть туда во время технологии, мой отец мог этого не почувствовать или мог решить остаться там, где был, поскольку без магии он не сможет добраться сюда достаточно быстро.

Мы со Сластёной приземлились на разрушенный небоскреб двадцать четыре часа назад, но все это время держались технологии. Шла уже вторая ночь, и большой красный шар солнца весело катился к горизонту, так что, если магия не решит проявить себя в течение следующего часа или около того, мне придется провести еще одну ночь, свернувшись калачиком рядом с крылатой лошадью. Прямо сейчас это не казалось чем-то ужасным. Пребывание вдали от Атланты прояснило голову, что принесло освобождение.

По крайней мере, я перестала беспокоиться о том, что Сластёна улетит и оставит меня на произвол судьбы. Казалось, она находила меня забавной и оставалась рядом. Однако я научилась ускользать от нее в туалет, потому что она решила, что долбить меня копытом во время того, как я нашла укромное местечко, чтобы пописать, было самой забавной вещью на свете.

Единственная хорошая вещь в ожидании заключалась в том, что это давало мне время подумать о том, что я скажу. Даже если я попаду внутрь… Я не была уверена, что бабушка сможет меня понять. Если я потерплю неудачу, не было никакого плана Б.

— Сластёна, никакого плана Б, — сказала я ей. — Если я все испорчу, Кэрран умрет. Город сгорит. Все мои друзья будут мертвы.

Сластёна дернула ушами, глядя на меня.

— Мне пришло в голову, что все было бы намного проще, будь я злой. У меня была бы ясная цель и ни одна из этих надоедливых проблем.

Но на Сластёну, похоже, мои слова не произвели впечатления.

Когда солнце скатилось к горизонту, свет стал красным.

Пульс мира пропустил удар. Магия хлынула потоком.

— Йес! — Я ухмыльнулась и схватила одеяло. — Вперед, мой благородный конь. К нашей неизбежной гибели и кровавой смерти.

Тридцать секунд спустя мы поднялись в воздух. Башня Мишмара становилась все ближе, различные текстуры ее частей перетекали друг в друга, будто сливались воедино. Красный кирпич переходил в серый гранит, который становился плитами из натурального камня, а затем серым кирпичом. Количество магии, необходимое для этого, поражало воображение.

Крылатые фигуры появлялись из расщелин на вершине башни и подпрыгивали вверх и вниз в воздушных потоках.

— Ты высадишь меня во дворе, — сказала я ей. — На мосту. Нам придется сделать это быстро. Не ходи и не играй с этими летающими штуковинами. Они не птицы. У них длинные клювы, усеянные острыми зубами, а крылья из кожи. Они не такие милые и ласковые, как та стая гусей, которая пыталась оторвать мне голову, когда ты пролетала сквозь нее. Они причинят тебе боль, если ты подойдешь слишком близко, а я не хочу, чтобы это произошло. Ты мне нравишься.

Сластёна фыркнула.

— Если мне удастся выбраться, я выпущу светлячка, которого тебе показывала. Не ищи меня, пока не увидишь его, и если я не вернусь через день или два, значит, я мертва, и тебе нужно вернуться к стаду.

Дошло ли до нее что-нибудь из этого, или я разговаривала сама с собой? Я надеялась, что она поняла меня, потому что, если она этого не сделала, у меня будет действительно неловкое воссоединение семьи, когда мой отец прибудет с молнией и яростным громом или любым другим театральным представлением.

Перед нами вырисовывалась стена. Мы преодолели ее, и Сластёна спикировала вниз, летя низко. Мишмар представлял собой глубокую яму, окруженную стеной, в центре которой возвышалась башня. Каменный мост тянулся от ворот к башне. Сластёна приземлилась, перейдя прямо в галоп, неся меня к огромной двери, стук ее копыт эхом разносился по огромному пустому двору. Она остановилась, и я спрыгнула с ее спины и стащила седельные сумки.

— Уходи.

Над нами закричали чудовищные птицы.

— Давай!

Она встала на дыбы, молотя копытами воздух, затем побежала обратно по мосту и взлетела. Я повернулась к массивной двери. В последний раз, когда я ее видела, у нас все заканчивалось после того, как Кэрран, Андреа и остальные пришли меня спасать. Никогда не думала, что мне придется пройти через это снова.

Воспоминание о том, как я медленно умирала от холода в чуть теплой воде, пронзило меня. Спасибочки, как раз то, что мне было нужно.

Дверь была заперта новым стальным брусом, управляемым колесом с восемью выступающими из него ручками. Внутри башни, пробираясь сквозь стены, перемещались существа, их наполовину атрофированные мозги казались мне болезненными уколами красного света. Вампиры. Свободные и почти обезумевшие от жажды крови. Они убивали слабых, тех, кого Роланд заточил в Мишмаре, изматывали сильных и, оставшись без добычи, питались друг другом.

У меня задрожали колени. Я не хотела входить. Я бы сделала почти все, чтобы не заходить.

— Прекрасное место, — сказала я, услышав собственный голос. Из-за каменного эха он звучал жалко.

Кэрран рассчитывал на меня. Я рассчитывала на себя. У меня не было времени на посттравматический стресс.

Я, будто на яву, чувствовала своей кожей воду, высасывающую мою волю к жизни. Мне было слышно затрудненное дыхание Гастека рядом со мной. Я почти видела, как он склоняется слишком близко к воде, подвешенный к металлической решетке, которая мешала нам выбраться.

Давай, слабачка. Открой гребаную дверь. Насколько это может быть сложно?

Я могла развернуться и уйти. Идти, продолжать идти и никогда не возвращаться.

Открой. Чертову. Дверь.

Теперь колесо выглядело невероятно большим, и где-то внутри, в глубине моего существа я знала, что если я прикоснусь к нему, произойдут ужасные вещи.

Открой дверь.

Кэрран уже начал перебрасывать своих людей. Он был в пути. Если я не открою дверь, мой отец не отправится в Мишмар.

Я схватила колесо и крутанула его. Металл заскрипел и лязгнул, невидимые шестерни повернулись, и перекладина скользнула в сторону.

Я выдохнула и открыла дверь.

Тьма.

Я стояла в дверном проеме, давая глазам привыкнуть. Меня встретило похожее на пещеру фойе из темного камня, чью крышу поддерживали два ряда колонн. Вероятно, раньше оно принадлежало какому-нибудь отелю или банку. Где-то должен был быть проход, который ведет вглубь Мишмара, потому что мы пересекали этот вестибюль, когда я была здесь в последний раз, но я его не помню.

Я отошла в сторону, подальше от закатного света, и встала, прислонившись спиной к стене.

Вампиры держались поодаль. Они должны были услышать, как отодвинулась решетка, и заскрипели ворота. Они должны были прибежать, но вместо этого их мысли витали надо мной и по сторонам. Это означало только одно. Что-то жило в этом фойе, что-то настолько опасное, что осознание этого проникло даже в кровожадные, обезумевшие умы кровососов.