— Владыка Талаас гораздо больше обеспокоен безопасностью невест. По крайней мере cо стороны его представителей нет противодействия или неприятия моих предложений, — продолжал ректор.
— Еще он подарил кулоны, — коснувшись спрятанного под одеждой украшения, вставила я.
— Да, подарил, — согласился лорд Адсид. — Очень любопытные обереги, представленные нам прорывом в артефакторике и едва ли не идеальным средством защиты.
В этих фразах слышался такой насыщенный скепсис, что казалось, его можно взять в руки.
— Вы написали, что кулоны несовершенны, — напомнила я.
Сиятельный магистр кивнул:
— Яды, предметы и заклинания воды эти кулоны вообще не распознают. Это, на мой взгляд, довольно странно. Яды и предметы распространены, а заклинания воды самые простые в применении, — он недоуменно развел руками. — Их может с успехом использовать и магическая тройка! Предупреждения о ядах, предметах и защита от заклинаний воды в наших оберегах присутствует по умолчанию!
— Возможно, аролингцы думали, что против этих заклинаний и оружия у нас есть защита? — предположила я.
— Тогда у них странные представления о прорывах в артефакторике, — хмыкнул собеседник.
Недоверие, сомнение и даже некоторое пренебрежение к завышенным обещаниям новых союзников явственно проступило на лице лорда. С интересом наблюдая за изменениями выразительного лица Шэнли Адсида, я подумала, что ректор, Верховный судья, кавалер ордена Абарута, никогда не позволил бы себе подобной несдержанности. Верно, он действительно полагался на силу ритуала опеки, раз позволял мне видеть его чувства.
— Как бы то ни было, — развил мысль магистр, — я сомневаюсь, что Аролинг не знал о несовершенстве предложенных амулетов. Из-за этого появилась одна мысль, которая не дает мне покоя. Я считаю, что у кулонов есть какие — то свойства, о которых нам не сказали и вряд ли скажут. Поэтому у меня к вам просьба, — взгляд серьезных серых глаз встретился с моим. — Как можно меньше используйте магию, пока на вас этот амулет. Бои на арене, разумеется, не считаются. Но вне боя, пожалуйста, предпочитайте не использовать магический щит, а просто уйти из аудитории, где есть недоброжелатели. Знаю, что последние полтора полугодия предоставили вам множество случаев усовершенствовать оба искусства.
Снова эта удивительная осведомленность о делах простой и неприметной студентки, которая, ко всему прочему, ещё и старалась держаться в тени. Даже стало неловко из-за того, что всерьез считала, будто ректор не замечает моего существования.
— К счастью, атаки были безвредными, — я постаралась сделать вид, что постоянные нападения аристократок меня не трогали.
Он усмехнулся, кивнул и заметил:
— Хорошо, что вы подкованы в алхимии. На занятиях у магистра Φорожа вы сразу заметили бы подмену ингредиентов или попытки вмешательства в процесс варки зелья. Ожоги, взрывы, шрамы — частые спутники неудачливых алхимиков и тех, кому пытаются навредить, не вызывая подозрений.
В который раз за вечер я согласилась с ним. «Ошибки» в приготовлении эликсиров издавна были удобным способом избавиться от неугодных. На тон и странную усмешку лорда Адсида я обратила внимание значительно позже, когда в постели обдумывала прошедший вечер. Тогда же вспомнились и некоторые странности на занятиях по алхимии.
Магистр Форож всегда сам готовил к занятиям мешочки с нужными для зелий ингредиентами, защищал шкафы очень тщательно. Ловушка-паутина, магические и обыкновенные замки были обычным явлением в кладовой преподавателя алхимии. Он не предоставил бы никому неограниченного доступа к своим травам, особенно к некоторым в разной степени ядовитым веществам. Τак что подмена ингредиентов была практически исключена.
Еще магистр Форож считал правильным разделять студентов магическими барьерами. Как он позже мне объяснил, ведущий занятия алхимик обязан был создавать и поддерживать эти барьеры, чтобы случайные заклинания или злонамеренное вмешательство не дестабилизировали зелья. Как рассказывал магистр Форож, в прошлом учеба в университете была сопряжена с некоторыми рисками для детей враждующих аристократических родов. Тогда же и были придуманы многие средства защиты студентов, чтобы членовредительство и смертоубийства происходили не на земле университета.
В свете высказывания лорда Адсида частые вспышки окружающего меня на алхимии барьера больше не казались случайными. В который раз удивилась осведомленности ректора и постепенно убеждалась в том, что он никогда не оставлял меня без присмотра, при этом никак не выделяя. К добру или к худу был его интерес ко мне, я не знала и опасалась загадывать.
Завернувшись в кокон из теплого одеяла, думала о том, что лорд Адсид не настаивал ни на немедленном проведении ритуала, ни на моем согласии. Он не советовал и уже тем более не давил, а дал мне время на раздумья. Пусть недолгое, пусть всего лишь до новой встречи после завтрака, но такая позиция ректора меня успокаивала.
ГЛАВА 10
Спала плохо, часто просыпалась, снились какие — то странности и опасности. Хорошо освещенное поле для командных соревнований, обрамленное непроглядной чернотой, в которой притаились смутно опасные наблюдающие. Привиделся мужчина, чьего лица я так и не разглядела, как ни силилась. Он длинными щипцами собирал поблескивающих металлом голубых жуков в стеклянную банку и приговаривал, что с ними нужно быть предельно осторожными — кусаются.
Потом снились фигуры в одинаковых масках. На пальцах окруживших меня людей сияли готовые сорваться молнии. Стена моих щитов пока держалась, но кое-где уже пошла трещинами!
Из-за этого сна я проснулась в ужасе и долго не могла успокоиться. Даже встала и попыталась отвлечься домашним заданием по руническому письму. Обтрепанные страницы старого учебника пахли сладковато и дымно, будто предыдущий владелец книги много курил. Запах напомнил о духах лорда Адсида, и я предпочла рунам свои записи о «Семейном спокойствии». Чтобы в очередной раз убедиться в правильности принятого решения. Ведь ещё вечером прощаясь с ректором, я знала, что соглашусь на ритуал.
Я скользила взглядом по ровным строчкам, но думала о Шэнли Адсиде, сосредоточенно работающим над созданной им формулой. Вспоминая наш долгий разговор, хотела надеяться, что видела в те часы настоящего лорда Адсида, а не очередную маску, подобную той, какую он надевал для общения с леди.
На завтрак пришла одной из первых и поторопилась занять место подальше от облюбованного аристократками стола. Видеть их перед назначенными на полдень боями не хотелось. От переживаний так сильно дрожали руки, что я даже не могла перелистывать страницы своей тетради по боевому искусству.
— Ты знаешь, что на вас делают ставки? — плюхнувшийся на соседний стул Падеус казался озабоченным и серьезным.
— Догадывалась, что до такого дойдет, — мрачно бросила я, убрав бесполезную тетрадь в сумку.
— Ну, знай, что дошло, — хмуро ответил приятель.
— Ты поставил на меня, а теперь этому не рад? — предположила я, наблюдая за тем, как он растряхивает салфетку и закладывает ее за ворот.
— Почему сразу «не рад»? — удивился Падеус. — Рискнул серебрушкой всего! Ты ж знаешь, я вообще не азартный.
Он хмыкнул, глянул в сторону стола аристократок.
— Мне, между прочим, в тридцать раз больше предлагали, — как бы вскользь заметил юноша, придвинув к себе вазочку с мармеладом. — Всего лишь за разговор с тобой.
Я насторожилась, озадаченно глянула на приятеля, покосилась на наблюдающих за мной аристократок.
— И о чем леди хотели, чтобы ты со мной поговорил? Неужели поручили предупредить меня? Так, по — дружески предостеречь? — голос подвел, прозвучал глухо и напряженно, но Падеуса, подцепляющего на нож варенье, это не впечатлило.