— Вы почти не шевелите рукой, — без обиняков начал лорд Адсид. — Почему?
Его тон, по — деловому сухой и бесстрастный, меня не обманул — я чувствовала тревогу опекуна и ставшее привычным за последние дни глухое раздражение. Оттого и призналась, в который раз укоряя себя за несправедливые мысли о необходимости прекратить общение с ним. Я связывала их появление с влиянием аролингцев, хотя восторгающаяся драконами часть сознания это всячески отрицала.
— Порез довольно глубокий, — пробормотала в ответ.
— Покажите, — велел лорд ректор.
Я покорно подняла руку и разомкнула пальцы. Потревоженная ранка, оказавшаяся ещё более длинной и глубокой, чем думалось, тут же начала кровоточить. Магистр сердито нахмурился и прошептал что — то неразборчивое, подзрительно похожее на ругательство. Это удивило даже больше поведения леди Арабел, которая, судя по всему, готова была выдворить с балкона любого. Интересные все же отношения у двух сильнейших магов Кедвоса.
Лорд Адсид вытянул над моей рукой раскрытую ладонь, с которой тут же сорвалось прощупывающее заклинание. Опекун несколько мгновений прислушивался к отклику волшебства.
— Он порезал вас чуть не до кости, — зло объяснил мужчина и очень тихо, так, что бы не слышала Видящая, добавил: — Я не могу вас касаться, а здесь много фоновых плетений. Поэтому будет сильно щипать.
Я кивнула и поблагодарила за заботу. Он не посмотрел на меня, только сосредоточился на лечебном волшебстве. Его ладонь сияла золотом, на моем пальце распускался цветок целительного заклинания. Несмотря на ощутимое жжение в пальце, боль, как и онемение в кисти, уходила. Порез затянулся и исчез без следа.
— Спасибо, лорд Адсид, — надеясь встретиться взглядом с опекуном, я радовалась отголоскам медового дара и с удовольствием вдыхала дымный аромат духов так близко стоящего ко мне мужчины.
— Ρад помочь, — по — прежнему мрачный ректор взгляда в глаза избегал, а вопрос прозвучал жестко: — Τакой серьезный порез наверняка очень кровил. Почему этого не было видно?
— Кинжал впитал, — тихо объяснила я.
Он не ответил, но это было и не нужно — меня обдало волной его ярости. Лорд Адсид скрестил руки на груди, черты красивого лица стали в мгновение ока такими ожесточенными, будто этот эльф был готов убивать. Здесь и сейчас.
Считанные мгновения напряженной тишины понадобились ему, что бы совладать с собой. Да, он все еще не смотрел на меня, но красивый баритон прозвучал так спокойно, будто не было бури в сердце лорда Адсида, будто красные и черные языки его злости не изменяли медовый дар до неузнаваемости.
— Вернитесь, пожалуйста, в зал. Вам нельзя долго отсутствовать.
Я снова поблагодарила и поспешила уйти вместе с Видящей, бросившей задумчивый взгляд на моего взбешенного опекуна.
Τеперь, в очередной раз убедившись, что лорд Адсид — единственный, кому есть дело до моей судьбы и переживаний, не хотелось даже заходить в зал, заполненный в лучшем случае безразличными, а по большой части враждебными придворными.
— Принц Зуар справа, — сказала осматривающая зал Видящая.
И все тревоги разом улетучились, слишком глубокому порезу мгновенно нашлось объяснение, заключавшееся в обыкновенной неосторожности Его Высочества. Ведь будущий супруг, внимательный, благородный и предупредительный, просто не мог, не мог сознательно причинить мне боль. Именно этим и объяснялось его равнодушие — он даже не подозревал, что мне нужно лечение. Нельзя корить за незнание!
Страстное желание быть рядом с принцем затмевало все остальные мысли, и расставание с женихом далось мне тяжело. Боль недолгой разлуки не притупляла даже назначенная им на завтрашний день неофициальная встреча в городе. Его Высочество хотел перед отъездом познакомиться с моими родителями. Это радовало не меньше того, в какую форму он облек просьбу устроить свидание. Уважительно, вежливо, с оттенком легкого неодобрения того, что Его Величество Иокарий «оказался во власти предубеждений». Мое сердце пело, а уверенность в том, что и встреча пройдет прекрасно, и моя новая жизнь сложится великолепно, подпитывалась одобрением, с которым поглядывал на меня лорд Фиред.
Праздник закончился, Его Высочество отвел меня к карете. Я с трудом подавляла желание обнять его, коснуться каштановых волос, поцеловать, хотя бы попытаться объяснить, как он мне дорог, что моя жизнь без него не имеет смысла. Все чудилось, ему тоже не хочется прощаться. Это ощущалось в движениях галантного жениха, бережно помогавшего мне сесть в карету, не доверившего заботу обо мне ни одному из слуг. Принц сжал на прощание мои пальцы — что — то кольнуло меня, но неприятный момент тут же был сглажен комплиментом и пожеланием доброй ночи. Его Высочество поднес мою руку к губам, поцеловал.