Он исчез, сверху послышался шелест сена.
- Как ты догадался насчет посохах
- Это легко ощутить. Разве ты не можешь? - донесся с чердака приглушенный голос.
Маг был совершенно прав. Стоило мне потянуться к посоху чувствами, как он чуть не обжег мое сознание. Я даже пошатнулся и ухватился рукой за перегородку. Когда я взял посох, то на ощупь темное дерево оказалось лишь чуть теплым.
- Парнишка, ты поднимаешься?
Подхватив с земли торбу, я мигом залез на перегородку и, куда более ловко, чем Серый маг, забрался через квадратное отверстие на сеновал. И тут же чихнул - пыль забила нос.
- Пыль скоро уляжется, - промолвил Джастин, стягивая сапоги и устраивая себе ложе из соломы.
- Мы что, будем спать здесь?
- Ты можешь ночевать где хочешь, а вот я предпочту здесь. Мне не очень хорошо спится под одним кровом с Антонином.
Я вздохнул. Опять то же самое - советы, многозначительные намеки и никаких объяснений.
- Ты не мог бы мне кое-что растолковать?
- Только кое-что, - ответил Джастин, растягиваясь на плаще, сделавшемся вдруг вдвое больше и толще первоначального размера. - И только если это не займет много времени. Я устал, завтра мне рано вставать. Путь мой лежит в Вивет, это такая маленькая деревенька, а оттуда - в Джеллико. Джеллико, чтоб ты знал - это городок, в котором правит виконт Кертиса. Некогда Кертису принадлежал и Хаулетт, но об этом нынче никто не помнит. Раньше, как и в наше время, здесь только пасли овец, и до этого края даже до появления мертвых земель никому не было дела. Теперь Хаулетт принадлежит Монтгрену, но и до этого нет дела никому, кроме герцогини.
Я честно пытался извлечь из услышанного хоть что-то полезное для себя. Но, ничуть не преуспев, оставил эти попытки.
- Ты выразился в том смысле, что из-за Антонина я мог потерять душу. Это каким же образом?
Ветер снаружи усилился, ледяной град вовсю молотил о крышу сеновала.
Джастин закутался в свой великанский плащ.
- Сними сапоги, паренек. Ноги должны дышать, - он поерзал, поудобнее устраиваясь на соломе, и продолжил: - Антонин - самый сильный из живущих ныне Белых магов. Мастер хаоса, если угодно. Однако управление хаосом требует огромных затрат сил, как телесных, так и духовных. Белые маги в большинстве своем умирают молодыми. Они могущественны, но жизнь их коротка. Антонин, Герлис и... в последнее время мне внушает подозрения Сефия... Словом, они обрели способность избежать ранней кончины, перенося свои личности в иные тела. Тела людей молодых, желательно наделенных магическими способностями, но, по молодости, не умеющих защищаться. Ты для этого подходишь как нельзя лучше. Потому-то я и решил убрать тебя от Антонина подальше. А сам он, будучи слишком занят Сефией и ее... обстоятельствами, тебя просмотрел. Твоя внутренняя защита совсем недурна и от беглого взгляда укрывает неплохо.
- Спасибо, - сказал я, снова поежившись.
- Не стоит благодарности. Я сделал это не столько ради тебя, сколько ради себя и всех нас. Никто из Серых не может позволить Антонину овладеть телом с такими скрытыми возможностями, как у тебя. Он и без того уже слишком могуч.
- Что же ты собираешься предпринять?
- Лично я - совсем немногое. От Антонина мы скроемся, но дальнейшую свою судьбу тебе предстоит определять самому. Если захочешь, то завтра, по пути в Джеллико, я научу тебя, как оградить свое тело от чьих-либо попыток овладеть им без твоего согласия. А заодно, коли будет время, покажу некоторые другие хитрости. Они все Черные и не помешают тебе принять правильное решение.
- Что за решение?
- Каким магом ты станешь - Черным, Серым или Белым, - Джастин зевнул. - Знаешь, я устал, да и ты тоже. Собери ворох соломы и поспи. Если кому вздумается сюда залезть, моя Роузфут да твой пони дадут знать. И твой посох.
Он отвернулся, а я остался сидеть на куче соломы. В голове роились тучи невысказанных вопросов. Впрочем...
Впрочем, невзирая на сомнения (кстати, стоит ли доверять этому Джастину?), несмотря на вой ветра и стук града, заснул я довольно быстро.
XXVI
За ночь чердак проморозило насквозь, дыхание замерзало в воздухе, а снаружи бушевало ненастье. В желудке у меня шумно бурчало. Приоткрыв один глаз, я покосился туда, где спал на своем плаще Серый маг, и тут же сел, да так резко, что едва не приложился макушкой к стропилам. Джастин исчез. И даже солома была раскидана так, словно там никто и не ночевал.
Неохотно выбравшись из-под плаща, я, переступая с ноги на ногу, отряхнул сено со штанов и туники, вытряхнул несколько соломинок из сапог и, морщась, обулся.
Добравшись до открытого чердачного люка, я выглянул вниз. Гэрлок и Роузфут дружно жевали.
Но куда же подевался Джастин? Пошел в гостиницу? Может, ему приспичило поколдовать спозаранку... а может, все дело в простой телесной потребности? О которой, кстати, нехудо бы позаботиться и мне.
Но после проделанного Антонином и услышанного от Джастина возвращаться в трактир как-то не хотелось. А в торбе у меня - ни крошки съестного. Во Фритауне я не зашел на рынок, поскольку торопился покинуть город; из Хрисбарга пришлось уносить ноги... Оставалось одно - поискать в этом грязном захолустье хоть самую завалящую лавку. Прикупить снеди, одеял и всего, что нужно в дороге.
Покачав головой, я по примеру Джастина разровнял свое соломенное ложе, отряхнул плащ и подхватил торбу да посох, чтобы спуститься в конюшню.
Как раз в этот момент дверь конюшни со стуком отворилась и тут же закрылась снова. Я отпрянул, боясь быть замеченным.
- Доброе утро, - послышался голос Джастина, и его голова просунулась в чердачный люк. - Ну-ка помоги, а то мне с этим добром сюда не влезть.
"Этим добром" оказались две испускающие пар кружки с ароматным сидром и большое покрытое тканью блюдо, над которым тоже поднимался парок.
- Мне подумалось, что перед уходом нам не помешает перекусить.
Усевшись и скрестив ноги он поднял одну из кружек и откинул ткань, под которой обнаружились четыре большие лепешки с отрубями и одно битое яблоко.
- Знаешь, мой юный друг, - промолвил Джастин, держа в руке лепешку, по-моему, мне не помешало бы узнать твое имя или по крайней мере то, как ты сам желаешь назваться.
- Прошу прощения, - пробормотал я с набитым ртом, стараясь не уронить ни крошки. Лепешки с отрубями не относились к моим любимым лакомствам, но сейчас мой желудок принимал их с радостью. - Меня зовут Леррис. А тебя, как я понял, - Джастин.