— Дар, ты следишь за целителем, — сказала я другу: ну не доверяю я незнакомым людям. Лим протянул мне руку, и мы сделали так, как просил целитель.
После чего он нараспев произнес заклинание, которое повторил Лим. Сначала я думала, что не сработало, но, оглядевшись вокруг, поняла, что краски потеряли свою сочность, мир как будто посерел и комната оказалась пуста.
Не зная, что мне делать, я вышла из нее и оказалась на вершине горы, с которой река обрушивалась в пропасть, оглушая мощью потока. А вокруг серебристой дымкой переливался туман — морось водопада. Я протянула руку, подставив ее под капельки воды, но ничего не ощутила: рука осталась сухой. Для верности сделала еще пару шагов и помахала рукой, ничего не изменилось. «Странные ощущения, так и должно быть?» Прислушавшись к чувствам, поняла, что меня смущало: запаха воды не было — вообще нет запахов.
Повернула голову и увидела в центре реки небольшой островок, на котором стояла белоснежная резная беседка. Внутри сидел Дамиан.
Как пробраться внутрь, я не знала. Переплыть настолько бурный поток воды было невозможно.
— Дамиан, — попробовала позвать я, но звук водопада заглушил мой голос.
— Дамиан! — попробовала я еще раз — тщетно. — Ну что за невезенье! — Я даже ногой топнула.
Не знаю, как, но я оказалась внутри беседки.
— Ты здесь откуда? — искренне удивился он, разглядывая меня.
— А здесь — это, по-твоему, где? — решила я съязвить, ну вот не в настроении я была. — Между прочим, это тебя облапала какая-то чертовка. — «Неужели я ревную? С чего бы это? Я его знаю день от силы». Я удивилась своей реакции. — И в довершении всего она применила заклятие «Чёрная рука.» Так что давай, вставай, пошли, я не хочу умирать.
Он смотрел на меня во все глаза, но при этом с места не сдвинулся.
— Чего сидим, кого ждем? — начала я терять терпение.
— Ты же пустая, как ты здесь оказалась? — отмер он.
— Лим помогает. Вроде как тоже жить хочет. — Поражаюсь его твердолобости.
— Мне жаль, что так получилось. — Он как будто растворялся на моих глазах: его тело теряло четкость очертаний, и это напугало меня сильнее, чем окружающее пространство. — Но это заклятье нельзя обратить.
— Если нельзя, то как я тут оказалась? — пыталась взывать к его разуму.
— Это просто связь благодаря татуировкам. — Он расстегнул свою рубашку и показал свое тату. Оно было похоже на цветок ириса, только контур белого цвета, и сейчас излучала легкое сияние. Я завороженно смотрела на эту красоту.
— Красиво, а у меня какая? — Вот опять меня понесло не в ту степь.
— Должна быть точно такая же, — спокойно сказал он.
— Тогда я согласна, пусть остается, она мне нравится, — улыбнулась я, все еще разглядывая его тату.
— Я не хочу возвращаться, — с грустной улыбкой сказал он и отвернулся, снова устремив взгляд на водопад.
— Почему? — я все-таки не удержалась и, подойдя ближе, прикоснулась к его тату.
Меня захватил водоворот чужих чувств: тоска, боль, одиночество, груз ответственности, скука, предательство, горечь разочарования, обида, смирение. Мне стало больно: было ощущение, что это мои эмоции; не сразу поняла, что плачу.
— Что это было? — спросила я, отнимая руку от его груди и пытаясь незаметно вытереть лицо. При этом неосознанно сделала шаг назад, пытаясь отгородиться от чувств, выжигающих все хорошее и светлое в моем сердце.
— Мы в тонком мире, здесь связь татуировок становится очень сильной, и иногда можно читать чувства другого, — пояснил он безэмоциональным голосом. — Я не хочу продолжать этот разговор.
Наверное, услышав его интонацию и пережив его чувства, как свои, я сделала то, что сделала. Обхватив его ладонями лицо, я заставила его посмотреть мне в глаза и сказала:
— Я очень хочу детей, семью. А раз мы связаны тату, значит, они точно могут быть. Обещаю не предавать и не обманывать. Но только если ты пообещаешь не предавать и не обманывать меня. Может, мы сможем даже полюбить, а если нет, то станем опорой друг другу, если узнаем друг друга, — почти шепотом добавила я скорее для себя, чем для него. Мне так хотелось найти человека, которому смогу доверять и который сможет защитить меня от мира Артинеля. И я поцеловала его; думала, он не ответит на мое сумасбродство, но он ответил.
Не знаю, сколько прошло времени, когда мы оторвались друг от друга и, тяжело дыша, посмотрели в глаза друг другу. Моя голова шла кругом от нехватки воздуха и от осознания своих действий, кровь прилила к щекам. Я стеснялась своего поступка и старалась не смотреть на Дамиана.
— Откуда мне знать, что сейчас ты просто не пытаешься спасти свою жизнь? — спокойно и серьезно спросил он.
Не зная, как доказать свою искренность, я молча расстегнула сначала сюртук, затем рубашку и повернулась к нему спиной.
— Коснись тату. — Постояв немного, я обернулась; он с любопытством разглядывал мою спину. — Давай же, потом рассматривать будешь, — поторопила я, испытывая жуткую неловкость от происходящего.
Он все-таки протянул руку, и, чтобы не успел передумать, я сделала шаг назад и сама коснулась его руки, стараясь в этот момент думать о своей прошлой жизни, о том, что я испытывала, когда месяц за месяцем не могла забеременеть, когда приходила в гости к сестре или брату и нянчила детей, когда разводилась с мужем. Когда попала сюда, и этот мир раз за разом приносил мне лишь разочарование, но я не собираюсь сдаваться: я хочу быть счастливой, раз не могу вернуться домой к маме. Моя любимая мамочка… Я чувствовала, как слезы катятся по лицу, но даже не пыталась их остановить или вытереть.
— Хорошо, я пойду с тобой, — сказал он немного ошарашенно через некоторое время после того, как прервал тактильный контакт. — Но если ничего нельзя будет сделать со связью, то первый ребенок должен быть мой. — Я только хмыкнула, застегивая рубашку. «Чертовы аристократы, только о себе и думают». Волна разочарования разлилась внутри.
Он явно почувствовав перемену в моем настроении, обнял и крепко прижал меня к себе. — Прости, я постараюсь защитить тебя даже от себя, если это потребуется.