Пролог
«У всего есть начало,
У всего есть конец…»
Так гласил масштабный постер на стене подземного перехода. С наигранно мрачной картины с философичной надписью на проходящих мимо людей смотрел неподвижно и вдумчиво, якобы серьёзно, мужчина лет тридцати, с плотно сомкнутыми губами и острыми скулами. Очередной концертный деятель объявил о своём уходе со сцены прощальным концертом. В последнее время таких вот уходящих певичек развелось как-то подозрительно много. Певцами и музыкантами их назвать язык не поворачивался — уж больно отвратная была музыка. И хоть о таких высоких вещах — вещах духовных, не материальных — не спорят, подобное «искусство» с претензией на свою философию, хотя по факту — нагло сворованное у других музыкальных деятелей, вызывало у большинства людей адекватных рвотные позывы. Но молодёжи нравится. Вернее, нравилось когда-то, но уже не сейчас. Иначе как объяснить такой большой поток уходящих со сцен «талантов»?
Влацлав с минуту простоял у этого претенциозного постера, от скуки ожидания начав размышлять на столь глупые темы. Время близилось к полуночи. Что ж, самое то. Мужчина повернулся к плакату спиной, направившись ко входу в метро. Совершенно пустое, оно кого угодно могло напугать своей безлюдностью, однако нынешнего героя это не волновало. Влац, спустившись с эскалатора, продвинулся дальше к концу перрона. Мимо промчался недавно приехавший поезд, слегка покосив резким порывом воздуха шляпу Влацлава. Последний, аккуратно поправив её, взглянул на часы. Без пяти двенадцать. Как бы не опоздать на последний поезд.
Поправив рукав своего пальто, он достал из-под него карманный ножик и, сделав небольшое движение рукой, раскрыл его. Нож обратился в довольно-таки толстую и длинную каштановую трость с круглым основанием. Нынче не то время, чтобы щеголять с тросточкой наперевес, да и носить её не особо-то и удобно, а так — гораздо практичнее. Недолго думая, мужчина трижды стукнул ею о край платформы. Ничего не произошло. По крайней мере, ничего такого, что можно было бы уловить невооружённым взглядом.
Не прошло и минуты, как из глубины туннеля послышался гул. Последний по своему рейсу поезд с оглушающим свистом мчался навстречу, постепенно замедляя темп. Спустя секунду перед Влацлавом открылись двери.
— Надо же! — оживлённо воскликнул голос диктора, воодушевлённый, но с нотками некой старческой усталости. — Не ожидал увидеть здесь кого-либо! Стоит ли говорить, что ты первый, кто был здесь за последние месяца четыре?
— Неужели всё так плохо? — обеспокоенно произнес маг, заходя в вагон. Двери за ним захлопнулись. Поезд тронулся.
— Да уж, ничего хорошего, — тяжело вздохнул диктор по ту сторону приёмника. — В нынешнее время большинство стали какими-то подозрительно мнительными. Услугами подземного транспорта более не пользуются из-за опасности для жизни. Нет, ты вдумайся! Опасности для жизни! Это что же такое делается-то?
— Не удивительно, — мужчина снял шляпу и лёгким движением поправил волосы. — Слухи ходили о пропаже некоторых личностей из разных отделов Москвы. И были бы они слухами дальше, пока их трупы не нашли рабочие немаги на рельсах метро. Сейчас ведётся расследование этого дела под руководством вышестоящей инстанции.
— Вот оно как, — озабоченно протянул старческий голос. — И многие так кони двинули?
— Пятеро из сыскного отдела. Ещё троих не нашли вовсе. Как это обнародовали в Союзе, так и начался кипиш.
— Ну, оно и понятно, жить-то всем хочется. А ты, я смотрю, смелый выискался?
— Смелый, — протянул задумчиво Влацлав. — Я веду это дело, куда уж смелее. Все, кто были до меня, — те самые пропавшие на данный момент, — блондин потянулся в карман и извлек из него пачку сигарет. — Не возражаешь?
— Возражаю, — полуобиженным тоном произнес диктор. — Дым от твоей гадости ядреной потом неделю выве… Да чтоб тебя бес подрал, щенок!
Маг лишь виновато усмехнулся, выдыхая едкий дым.
— Послушай, — успокоив своё внутреннее возмущение на такое нахальство, спросил старик: — А как они пропадали-то?
— Как-как, — пожал плечами мужчина. — Как и подобает нашим пропадающим — мистически при неясных обстоятельствах. Садились, значит, в полуночник, а на выходе всё — и след простыл. Находили их, кстати, далеко не на тех ветках, где они пропали.
— Хм, — на некоторое время голос из рупора замолчал, и маг удивлённо поднял брови, ожидая, спросит ли ещё что-нибудь старый машинист. Но в вагоне стояла тишина, нарушаемая лишь лёгким постукиванием колёс о рельсы. Всё же были свои немалые плюсы у полуночного метро в сравнении с обычным, немаговым. Однако, и ходил он, соответственно, по другим правилам: только один раз в день и только в полночь. Зато развозил во все нужные точки Москвы и с завидной быстротой, не затрачивая ни эссенции, ни денег.