Погодник крепко взял ее за руку и заглянул ей в глаза.
— Знаешь, я тебе открою по секрету одну страшную тайну, которую узнал в своих путешествиях. Только ты никому не скажешь, хорошо? Обещаешь?
— Хорошо.
— Слушай меня. На небесах хранится большая-большая Книга Судеб. И в ней записаны поступки каждого человека — всех живых и всех, кто уже умер. И когда-нибудь в один страшный день небесные молнии сами ударят на землю без всякого обряда и сами сожгут каждого, кто хоть раз в жизни делал обряд.
Глаза Зайки загорелись чистым детским любопытством.
— Правда? — спросила она. — Дедушка Погодник, это правда?
— Правда, — кивнул Погодник.
— А он скоро наступит, этот день?
— Я бы отдал все, чтобы этот день не наступил никогда, — вздохнул Погодник. — Но далеко-далеко в дальних странах остались умные люди, волшебники, как и Энди Патрик, которые очень хотят этого и мечтают придумать такое заклинание для небесных молний.
— Они злые волшебники? — спросила Зайка, думая о чем-то своем.
Погодник покачал головой.
— Они не злые, и не добрые, они просто глупые, и жизнь их ничему не научила. Они тоже верят, что хорошая жизнь начнется, если убить всех плохих людей. Но у них пока не получается составить такое заклинание. А если вдруг получится, такой день наступит.
Зайка помолчала.
— Я очень хочу, чтобы этот день наступил.
— А я нет, — ответил Погодник.
— Почему?
— Потому что тогда на земле останемся только мы с тобой, и нас съедят волки.
Зайка надолго погрузилась в размышления, а Погодник снова взял лопату, шагнул к яме и принялся копать.
— Дедушка Погодник, — снова раздался детский голосок, — а ты тоже волшебник?
— Немножко, — ответил Погодник.
— А тоже хочешь составить свое заклинание для небесных молний?
Погодник замер.
— Нет, — сказал он, — нет. Я вообще не хочу иметь дела с небесными молниями, я ненавижу их.
Зайка долго сидела тихо, а Погодник копал. Он решил, что она успокоилась, но потом заметил, что Зайка снова тихо плачет. Тогда он сходил к своей котомке за ноутбуком, включил его и показал Зайке, как играть в шарики. На два часа заряда хватило, а Зайка, никогда не видевшая компьютеров, забыла про все на свете.
Работой старуха осталась довольна — вечером она снова досыта накормила гостей и много хлопотала вокруг них. Правда, спать положила гостей в сарай к козам, запершись в доме изнутри — боялась, что кто-то ночью прокрадется в спальню и подсмотрит ее лицо. Обижаться на такую разумную предосторожность давно было не принято. Зато она принесла в сарай пару старых матрасов и подушек, много теплых одеял и даже постелила свежие простыни.
Погодник заснул сразу — сказалась усталость и бессонные ночи, проведенные в долгом-долгом пути. Но спал по привычке чутко — несколько раз просыпался от шороха, но вспоминал, что он не в лесу, вокруг не дикое зверье и не разбойники, а всего лишь козы храпят и топчутся за загородкой. Проснувшись в очередной раз после полуночи, когда вместе с лунным светом из щелей ползли в сарай ледяные осенние сквозняки, он вдруг понял, что девочки на соседнем матрасе нет. В этом не было ничего удивительного — мало ли, понадобится человеку сходить во двор или воды попить или просто посидеть на скамье под яблоней, кутаясь в бабкин плед и глядя на звезды. Но Погодник, почувствовав неладное, откинул одеяло и тихо вышел из сарая.
Во дворе было тихо, в соседних домах не горели свечи, и лишь где-то вдали тоскливо лаяла собака. Погодник обошел темный двор, постоял под яблоней, наполненной тихим звоном комарья, прошел до нужника и обратно по тропе из кирпичной крошки. Девочки нигде не было. Пришла мысль, что Зайка могла отправиться к себе домой — туда, где жила с мамой. Ведь где-то она жила в этом городе, где-то у нее был свой дом, кроватка, комната с любимыми игрушками… Днем она туда идти не захотела — может, испугалась остаться там одной, без мамы. Но проснулась ночью, встала и через весь город… Погодник с сомнением покачал головой, а затем вдруг зашагал к яме, которую рыл вчера весь день, да так и не закончил. Почему-то он уже знал, что там увидит. Еще не дойдя до ямы, он услышал шепот. Много повидал Погодник в жизни, а особенно за последние семь лет, но сейчас ему стало страшно. Луна щедро освещала замерший двор — кирпичную крошку, заросли черной пожухлой крапивы, кучу вырытой глины и темный провал ямы. И из ямы полз шепот — детский шепот, такой старательный, каким дети читают вызубренное стихотворение: строчка за строчной, не понимая смысла. Только это было не стихотворение. Жутко было слышать детский голосок, повторявший совсем не детский текст, переведенный кем-то наспех в первые дни магии: «Две доли пластилина, глины или теста, одна доля золы. Перемешав, раскатать в плоский блин и вылепить ровную пятиконечную звезду шириной не менее локтя и толщиной в палец. Наносить надписи буквами латинскими, крупными, заглавными, прорезая массу звезды глубоко до основания. На пяти лучах звезды следует написать имя, фамилию, место рождения, номер паспорта или водительского удостоверения, ИНН. Если паспортные данные неизвестны — оставить лучи пустыми, в центр звезды поставить вылепленную из того же материала фигурку, стараясь придать ей и чертам лица максимальное портретное сходство с человеком. Звезду расположить параллельно небесам и отойти на безопасное расстояние. Энди Патрик.»