— Оказалось, что водоросли были похожи на воздушный шарик с водой. Они могли поглотить немного магии, но когда вспышка перегрузила их, они лопнули. Все, что построили с помощью концентрата Лазаря, рухнуло либо во время вспышки, либо в течение месяца после нее. Это был один из крупнейших скандалов в сфере недвижимости Атланты.
— О скольких зданиях мы говорим?
— Это плохая новость. Они лицензировали рецепт. Они даже добавляли его в штукатурку и утверждали, что это защитит от магии жилое строительство. В то время фирма «Строители Лазаря» была любимицей бизнес-сообщества, потому что все запаниковали и бросились строить новые корпоративные штаб-квартиры, защищенные от магии. В принципе, все, что было построено между Сдвигом и первой вспышкой, будет содержать это дерьмо. Это настолько распространено, что у меня даже нет отдельного файла по этому поводу.
Судьба-злодейка ударила меня по лицу, а потом рассмеялась.
— Я могу просмотреть все свои файлы и выделить каждое сколько-нибудь крупное здание по дате, но это займет некоторое время. Пару дней. Ты хочешь, чтобы мои ребята это сделали?
— Нет. — У Эдуардо не было пары дней, как и у города. — Спасибо тебе, Рафаэль.
— Всегда пожалуйста. В любое время, Кейт. Я серьезно.
— Тупик, — сказал Лютер. — Прелестно.
— Есть кое-что еще, что мы можем попробовать…
Кто-то постучал во входную дверь. Я встала и открыла ее. В дверном проеме стоял высокий мужчина с рюкзаком на левом плече. Он не был молод, около шестидесяти. На нем были темные брюки, достаточно свободные, чтобы не стеснять движений, заправленные в высокие ботинки, свитер и поверх него серый плащ — обычная одежда для любого человека на улицах Атланты. Его плечи по-прежнему были широкими, а осанка прямой. Должно быть, когда-то он был очень сильным, но возраст дал о себе знать. По тому, как он стоял, я могла сказать, что под плащом у него был, по крайней мере, один нож, и он был готов пустить его в ход в любой момент. Морщины избороздили его оливковую кожу, но темные глаза за круглыми очками были умными и проницательными. Седина пробивалась в его некогда темных волосах, а короткая аккуратная бородка обрамляла подбородок. Он напомнил мне человеческую версию моего отца.
Джули наклонилась со своего дивана.
— Мистер Амир-Моез? Что вы здесь делаете?
— Привет, Джули. — Его голос был тихим и спокойным.
Я взглянула на нее.
— Ты знаешь этого человека?
— Это мистер Бахир Амир-Моез, — сказала Джули. — Он преподает древнюю историю и исламоведение в школе.
Мистер Амир-Моез повернулся ко мне.
— Я нашел вашу записку. Я принимаю вашу помощь.
Наконец-то что-то пошло правильно.
— Милый! — закричала я.
— Да? — отозвался Кэрран.
— Ты можешь сказать Джордж, что пришел отец Эдуардо?
***
МЫ СЕМЕРО сидели за кухонным столом. Джордж взглядом метала кинжалы в Бахира. Мэхон — большая надвигающаяся тень, занял стул рядом со своей дочерью. Они согласились отложить обсуждение до тех пор, пока мы во всем не разберемся. Бахир, как он просил называть себя, занял стул рядом со мной.
— Как вы поняли? — спросил он меня.
— Мы собрали все воедино, — сказала я ему. — Мы выяснили, что Эдуардо родился в Атланте, и что его мать вышла замуж за своего нынешнего мужа, когда Эдуардо было семь. Ифрит назвал его отродьем предателя, что наводило на мысль, что предки Эдуардо служили ифриту в каком-то качестве, и он сам мог быть частично ифритом. Мы также знали, что Эдуардо бурно отреагировал, когда увидел вас, и ушел с работы, несмотря на острую нужду в деньгах. Когда его спросили, почему, он сказал, что у него возникли личные причины. Мы нашли кинжал, который вы ему дали, который казался несовместимым с позицией Эдуардо в отношении религии. Затем этим вечером я ужинала со своим отцом.
У Ника разразился приступ кашля. Я дала ему время смириться с этим.
— Он сказал, что родители ничего не могут с собой поделать и, если у них будет шанс, они всегда будут присматривать за своими детьми.
— Это действительно кажется довольно очевидным, когда изложено вот так, — сказал Бахир.
Он полез в рюкзак, вытащил металлическую шкатулку и поставил ее на стол. На ней выделялись бледно-серебристые линии кофтгари, мелкий почерк, словно выведенный зачарованным пером на почерневшей стали. «Аят аль-Курси» — стих о троне, сура «Аль-Фатиха», два последних стиха из суры «Аль-Бакара», первый стих из суры «Аль Имран», большая часть суры «Аль-Джинн»…
— Сколько времени это заняло у кузнецов? — спросила я.
— Год, — ответил Бахир.