Я хотела, чтобы все было как обычно, если не на несколько месяцев, то хотя бы на несколько недель.
Сегодня вечером магия разошлась вовсю. Когда я вышла из машины, меня обдал теплый ветерок. В воздухе чувствовалась перемена.
Темная тень скользнула по звездам над головой, когда угольно-черный крылатый конь пролетел по воздуху, кружа по двору. Арабские лошади никогда не были моими фаворитами. Они были преданны до предела и готовы были загнать себя до смерти ради отличного гонщика, но, на мой вкус, были немного взвинченными. Но эта лошадь была совершенна, от бархатной шерсти и шелковистой гривы до заостренных копыт ее изящных ног. Огромные крылья, черные, как полночь, распростерлись на ее плечах. Она скользила в воздушных потоках грациозным существом из ожившей легенды. Даже Мэхон наблюдал за ней, наполовину высунувшись из своей машины.
Я краем глаза посмотрела на Кэррана, когда он подошел и встал рядом со мной. Мы наблюдали, как лошадь мягко приземлилась на тротуар с Бахиром, припавшим к ее спине.
— Ты когда-нибудь хотел, чтобы было просто нормально? — тихо спросила я его.
— Да. Но тогда мы бы никогда не увидели ничего подобного.
Бахир с легкостью спешился.
— Где вы ее нашли? — спросила я.
Бахир погладил морду лошади.
— Это был не я, Амаль сама меня нашла.
Он прищелкнул языком в ее сторону. Амаль встряхнулась, и ее крылья исчезли.
Атланта с каждым днем становилась все более и более страннее.
— Пошли, — позвал Лютер. Мы последовали за ним в здание, вверх по лестнице, в дальний конец длинного коридора, где большие двойные двери были широко открыты. Перед нами раскинулась большая комната, лишенная мебели. Пол был покрыт меловой краской. У стен стояли бронзовые жаровни, наполненные углями, готовыми к розжигу. Должно быть, это была комната заклинаний.
Посреди комнаты, в защитном круге, нарисованном мелом на полу, небольшой кучей лежал Митчелл. Глифы вокруг оберега слабо светились — заклинание нанесло адский удар. На полу вокруг упыря валялись обрывки ткани. В кресле у стены сидела женщина и читала книгу.
— Кровь, — сказал Кэрран.
Я взглянула на Лютера.
— Мы пытались надеть на него смирительную рубашку, чтобы он не поранился. — Лютер вздохнул. — Он продолжает пытаться разбить себе голову об пол.
— А как все организовано во время технологий? — спросил Ник.
— Из пола выходят решетки, — сказал Лютер. — Сейчас они опущены, чтобы он не бросился на металл.
Я подошла к кругу.
— Митчелл.
Митчелл никак не показал, что услышал или учуял меня.
— Он не отвечает, — сказал Лютер. — Я пытался.
— Некоторое время назад я пыталась кричать, — сказала женщина. — Он замкнулся где-то глубоко в своей голове.
Я взглянула на линии круга. Он был разработан, чтобы удерживать магию внутри, а не снаружи. Хм. Я никогда раньше этого не делала, но у моего отца такое сработало.
Я притянула к себе магию. Она пришла нетерпеливой и готовой, как послушное домашнее животное. Я собрала ее вокруг себя, плотно упаковала и позволила ей подпитать мой голос, чтобы достучаться до Митчелла.
— Митчелл.
Лютер вздрогнул.
— Господи, Дэниелс.
Упырь развернулся, подняв свою деформированную голову, и перекатился на ноги. Я прошла вдоль границы круга. Упырь медленно поворачивался, приближая ко мне лицо. Вблизи мне стали видны пятна крови на краске внутри круга.
— Ты… — прошептал упырь.
— Ты чувствуешь ифрита? Он зовет тебя сейчас?
— Да-а-а.
— Ты знаешь, кто ты? — спросила я.
— Да-а-а… — Он опустил голову, но его взгляд пронзил меня. — Я пламя. Я бездымный огонь. Это, — он протянул ко мне руки, — моя тюрьма. Убей меня.
Я опустилась на одно колено. Он наклонился так близко, насколько позволяла граница круга. Нас разделяло всего три дюйма.
— Я могу исцелить тебя, — прошептала я. — Но это тебе будет стоить.
— Я заплачу.
— Остановись, — сказал Ник. — Она пообещает тебе весь мир, а потом сделает тебя своим рабом. Она ничего не может с этим поделать. Это у нее в крови.
— Подождите-ка, что это за разговоры об исцелении? — Лютер замахал руками. — Что происходит?
Взгляд Митчелла ни разу не дрогнул.
— Я бы предпочел быть рабом, чем быть таким.
— Если я исцелю тебя, ты должен будешь помочь мне сразиться с ифритом, — сказала я ему. — Ты сможешь найти его, когда станешь цельным?
— Да.
— Как только все закончится, ты поселишься здесь, под опекой Лютера. Ты будешь служить в отделе «Биозащиты» в течение пяти лет. — Это должно дать им достаточно времени, чтобы решить, что с ним делать.