Вывод прост, как я повторяю своим уже немногим избранным клиентам: осознай, что у тебя есть власть решить, какие иметь мысли. И эта сверхчеловеческая способность дает тебе статус и ранг Бога. В том смысле, что Создатель – это тот, чье слово создает материю («И сказал Бог: да будет свет. И стал свет»), ты тоже Создатель, потому что твое слово создает материю: то, как ты говоришь, определяет твое бытие. И если это не божественно, то даже не представляю, что тогда можно назвать таковым.
Я отвлекаюсь: стоило подумать о дочери, как меня унесло далеко от «здесь и сейчас». Не знаю, почему именно теперь я вспомнил ее вопрос. А может, и знаю: идея, что некто (Бог?) желает расправиться с человеческим родом, навела меня на мысль. Если действительно придет конец, куда определит меня Создатель Вселенной при условии, что он существует? К хорошим в приятную прохладу или к плохим – в горящие угли, на острые вилы?
В эзотерической мифологии считается, что в момент перехода в другой мир черный ангел собирает души и провожает их в далекую пустыню, где под звездным небом вырывает их сердце и кладет его на старые весы из потемневшей латуни.[5] Говорят, на одну чашу весов черный ангел бросает сердце того, кого будут судить, а на вторую – одно-единственное перышко. Если сердце такое же легкое, как перо, душа, освобожденная от тела, может отправиться в чудесные земли, где все состоит из света и радости. В ином случае, последнее, что она услышит – душераздирающий крик миллионов других душ, которые целую вечность ждут минуту облегчения, которая никогда не наступит. Сколько бы весило мое сердце на этих весах? Сколько я жил с легкой душой? Насколько неподъемная ноша отягощает мое сердце, которое никогда не находит полного покоя? Так, я отвлекаюсь и это неправильно.
Я хочу сосредоточиться на допущении, что Лиза на самом деле Бог и способна уничтожить человеческий род на этой планете. Сумел бы я сохранить беспристрастность? Получилось бы у меня выполнить свою работу максимально хорошо или я поддался бы чувствам, учитывая, что дорожу своей жизнью. Мало того, одна мысль о том, что существование людей, которых я люблю, прекратится, терзает меня куда больше, чем я рискну признаться. Однако самый волнующий вопрос для меня в другом. Если сердце возьмет верх, и я решу поверить Лизе, а следовательно, буду пристрастным, какой выбор я помогу ей сделать? Держать палец на кнопке, которая позволит тебе все уничтожить… Стоит только это себе представить, как рождаются странные идеи. Как бы я поступил? Самый очевидный ответ: спас бы мир. Здесь мои друзья. Здесь моя дочь. Здесь я. А правильный ли это выбор? Мы заслуживаем еще один шанс или совершенно безнадежны? При размышлениях о будущем моего котеночка меня иногда охватывает уныние, стоит лишь представить себе то место, где ей предстоит жить.
С Лизой мы встречаемся завтра, за завтраком, в ее офисе. После сцены с Уриилом она избавилась от меня под предлогом занятости. Подозреваю, она предусмотрела лучший завтрак на свете. Я хочу подготовиться. Нужно хотя бы наметить стратегию, сосредоточившись как минимум в общих чертах на инструментах, способных помочь моей клиентке. Я закидываю в рот горсть кешью (натуральных, толстых, очень сладких) и начинаю делать заметки. Еще никогда в моей голове не рождалась ни одна выдающаяся мысль без щедрой дозы отборного кешью. Оттолкнуться от правильно сформулированных целей? Начать разрушать ее убеждения с помощью своей поразительной лингвистической магии? Заставить ее пересмотреть личные ценности? Я изо всех сил пытаюсь сконцентрироваться («Папа, а ты хороший?»), когда неожиданно слышу стук в дверь. Кто бы это мог быть в такой час?
Я встаю и, дожевывая кешью (если обнаружится, что Лиза действительно Бог, следует поблагодарить ее за то, что их придумала), без раздумий открываю дверь. В это время зайти может лишь сосед, который иногда обращается ко мне с незначительными просьбами: одолжить бумагу для принтера или спросить, что бы такого съесть вегетарианского. Подозреваю, он хочет завязать разговор и наладить со мной добрососедские отношения. И я совершенно уверен, что его желание еще долго останется неудовлетворенным.
Но это не он. Не успеваю я открыть дверь, как тип, который стоял за ней, оказывается внутри. «Ваниль», – думаю я. Первое, что я почувствовал – это запах ванили, и понял, что визит имеет отношение к Лизе. Похоже, все ее сотрудники принимают ванну с этой ароматической эссенцией. Когда дело касается запаха, мозг просто поражает: обрабатывает информацию с невероятной скоростью и прокладывает эмоциональную дорожку к даже самым далеким воспоминаниям. Называется обонятельная память. И я знаю, что это она, еще до того, как успеваю подумать. Похоже на то, как почувствовав в супермаркете запах хлопка, вы покупаете больше стирального порошка, чем планировали, даже не понимая почему, ведь так много вам не нужно. Подумав обо всем этом, я наконец начинаю разглядывать гостя. И этот тоже огромный. Еще один викинг. «Лиза определенно выбирает себе сотрудников мощной комплекции», – приходит мне мысль. И затем: «А какого черта он делает в моей гостиной?»